Неприятности – мое ремесло
Шрифт:
Он сразу же узнал меня и нерешительно покашлял. Потом отчетливо произнес, по всей видимости поднеся трубку к самому рту:
– Новости есть, но плохие. Мне очень жаль. Твой друг Харгер в морге. Мы получили сообщение десять минут назад.
Я прислонился к стенке телефонной кабинки и почувствовал, что меня захлестывает волна ярости.
– И все?
– Его тело подобрал полицейский патруль на чьем-то дворе в Уэст-Симарроне. Пуля попала прямо в сердце. Это произошло ночью, но по какой-то причине опознание провели только что.
– Уэст-Симаррон, говоришь?
Я поблагодарил его, повесил трубку и немного постоял в кабинке, разглядывая через стекло седовласого мужчину средних лет, который вошел в аптеку и теперь перебирал стоявшие на полке журналы.
Потом опустил в автомат еще одну монетку, набрал номер «Лотарингии» и попросил к телефону портье.
– Попроси свою девочку соединить меня с рыжей, Джим.
Я вытащил сигарету, закурил и выпустил облачко дыма в стеклянную дверь кабинки. Дым растекся по стеклу и закружился в неподвижном воздухе. В трубке раздался щелчок, и голос телефонистки сказал:
– Извините, абонент не отвечает.
– Дайте мне Джима, – попросил я и стал ждать, когда он возьмет трубку. – Тебя не затруднит сбегать наверх и выяснить, почему она не подходит к телефону? Может, просто осторожничает.
– Не волнуйся. Сейчас возьму ключ и сбегаю.
Пот заливал глаза. Положив трубку на маленькую полочку, я рывком распахнул дверь кабинки. Седовласый мужчина бросил на меня быстрый взгляд, затем нахмурился и посмотрел на часы. Кабинка очистилась от дыма. Через секунду я толчком ноги захлопнул дверь и взял трубку.
Голос Джима казался мне очень далеким.
– Ее нет в номере. Может, пошла прогуляться.
– Ага – или прокатиться.
Я повесил трубку на рычаг и поспешно выбрался из будки. Седой незнакомец с такой силой швырнул журнал на полку, что тот упал на пол. Мужчина нагнулся за журналом как раз в тот момент, когда я проходил мимо. Выпрямившись за моей спиной, он тихо, но решительно произнес:
– Опусти руки и не шуми. Иди к своей тачке. Есть дело.
Краем глаза я заметил, что старик близоруко щурится на нас. Но при всем желании он ничего не мог увидеть – даже при отличном зрении. Какой-то предмет уперся мне в спину. Может, просто палец, но я в этом сомневался.
Мы мирно вышли из аптеки.
Длинный серый автомобиль был припаркован за моим «мармоном» почти вплотную. У распахнутой задней дверцы стоял мужчина с квадратным лицом и кривым ртом. Дверца скрывала его правую руку.
– Садись в свою тачку и езжай на запад. На первом перекрестке свернешь. Двадцать пять миль в час – не больше, – приказал седовласый.
На узкой улочке было солнечно и тихо; перечные деревья тихо шелестели. На Кордова-стрит, всего в квартале от нас, шумел поток машин. Я пожал плечами, открыл дверцу своей машины и сел за руль. Седой тут же устроился рядом, внимательно следя за моими руками. Потом махнул правой рукой с короткоствольным револьвером.
– Аккуратно достань ключи, приятель.
Я был аккуратен. После того как я запустил стартер, сзади хлопнула дверца машины, послышались быстрые шаги и кто-то сел на заднее сиденье
Я поехал на запад по дороге, параллельной Кордова-стрит; через полтора квартала с заднего сиденья над моим плечом протянулась рука и забрала мой пистолет. Седой опустил короткоствольный револьвер себе на колено и тщательно обыскал меня свободной рукой. Потом, удовлетворенный, откинулся на спинку сиденья.
– Отлично. Теперь выезжай на главную улицу и жми на газ. Только не вздумай подрезать полицейский патруль. Хотя можешь попробовать – увидишь, что будет.
После двух поворотов я увеличил скорость до тридцати пяти миль в час и больше не снижал. Мы проскочили симпатичные жилые кварталы, а затем дома стали редеть. Серая машина отстала, развернулась в сторону города и исчезла из виду.
– Зачем вы меня похитили? – поинтересовался я.
Седовласый мужчина засмеялся и потер широкий красный подбородок:
– Есть дело. С тобой хочет поговорить один большой человек.
– Каналес?
– К черту Каналеса! Я же сказал, большой человек.
Несколько минут я молча следил за редеющим потоком машин.
– А почему вы не взяли меня в квартире или в переулке?
– Хотели убедиться, что за тобой нет хвоста.
– Кто этот большой человек?
– Приедешь – узнаешь. Еще вопросы?
– Можно закурить?
Он придержал руль, пока я прикуривал сигарету. Человек на заднем сиденье не произнес ни слова. Через некоторое время седой приказал мне остановиться. Мы поменялись местами, и дальше машину повел он.
– Я катался на такой тачке лет шесть назад, когда был бедным, – весело сообщил седой.
Я не знал, что на это ответить, и, затянувшись сигаретой, стал размышлять. Если Лу убили в Уэст-Симарроне, то почему убийцы не взяли деньги? А если все произошло в квартире мисс Глен, зачем кому-то понадобилось тащить его обратно в Уэст-Симаррон?
7
Через двадцать минут машина была уже у подножья холмов. Перевалив через хребет, мы спустились по длинной бетонной ленте белого цвета, пересекли мост, поднялись до половины следующего склона и свернули на гравийную дорогу, которая сворачивала в заросли падуба и толокнянки. Метелки пампасной травы поблескивали на склоне холма, словно озерца. Шины с хрустом впивались в гравий и буксовали на поворотах.
Мы подъехали к горному приюту с широким крыльцом и фундаментом из скрепленных бетоном булыжников. В сотне футов позади дома на вершине уступа медленно вращались лопасти ветрового генератора. Синяя горная сойка молнией метнулась через дорогу, взмыла вверх, резко повернула и исчезла из виду, словно брошенный камень.
Седой мужчина вырулил к крыльцу, остановился рядом с темно-желтым «линкольном», выключил зажигание и поставил «мармон» на ручной тормоз. Потом вытащил ключи, аккуратно вложил их в кожаный футляр и опустил в карман.