Неприятности в ассортименте
Шрифт:
Огнеопасная страсть сводила на нет все достоинства Романа. Он начинал играть – и все вокруг для него исчезало, словно выжженное потоком пламени из огнемета. Все теряло смысл – любовь, привязанность, замыслы, мечты. Только игра имела значение. Шелковистая поверхность карт, масти, цифры, непроницаемые лица партнеров-противников, собственное прерывающееся дыхание… Горло, сдавленное предчувствием поражения, горячая волна, окатывающая тело в момент удачи, пульсация взбудораженных нейронов в черепной коробке и восхитительное ощущение –
Возможно, он играл неплохо. Иначе не проник бы на уровень, где разыгрывались такие ставки. Сначала Роман проиграл магазинную сеть «Колибри». Не знаю, почему Нонна не умерла от разрыва сердца в тот момент, когда узнала эту новость. И как подруге удалось удержаться от убийства? Нет, она не только не убила Романа, но даже сумела простить его и принять обратно…
Замечательная русская женщина.
Терпеливая и верная.
С сияющим нимбом великомученицы.
А Роман Алексеевич теперь уверенно шагал по зыбкой тропе, проигрывая в пух и прах Ноннино состояние.
Последние полгода подруга активно опустошала счета и распродавала имущество. Из парка автомобилей она оставила себе только «лендкрузер», за который держалась мертвой хваткой. Когда Нонна расставалась с «мерседесом»-кабриолетом, мое сердце сжималось от горечи – мы славно катались на нем, в ушах свистел ветер, и шелковый Ноннин шарф развевался в воздухе. Потом мы с упоением счищали с физиономий слой черной пыли (расплата за езду с поднятым верхом)…
– Ириша, я понимаю, тебе не до того сейчас, – проблеяла Нонна, утирая слезы. Она висела на подруге, как лисий воротник, обхватив шею Ирины руками. – А пришла-то я к вам, чтобы коттеджик продать…
– Нонна! – заорала я. – Что, опять?!
– Да, опять, – всхлипнула Нонна. – Долг чести, два миллиона. Надо отдавать.
– Нет, это невероятно!
– Нонна, сколько же можно оплачивать чужие долги?!
– Не чужие. Романа, – поправила меня подруга. – Нет, ну а что делать? И потом, это в последний раз. Все. Рома завязал. Мы с ним сели и серьезно поговорили. Он больше не будет играть.
– Извини, но верится с трудом.
– Нет, девочки. Теперь уж точно. Ой, я так рада. Ромочка твердо пообещал мне. Ну а я пока решила избавиться от загородной резиденции. Оплачу в последний раз долги, и мы начнем новую жизнь. Продаю домик прямо с мебелью.
– С мебелью! – проголосила я.
Итальянская мебель в Ноннином коттедже – в золотой виноградной лозе, завитках и пимпочках – всегда будила во мне странные чувства. Каждый раз, являясь в гости, я впадала ступор от этого великолепного молочно-белого кошмара. А еще я не понимала: как такое можно спроектировать и более того – купить?! Рождалось подозрение, что дизайнера не раз и не два роняли в детстве на
Но отдавать эту роскошь за бесценок… Жаль, безумно жаль! Свое (то есть Ноннино), не чужое… А подруге вряд ли удастся вернуть обратно деньги, потраченные на меблировку. Значит, ее итальянское волшебство уйдет за полцены…
– Не понимаю, как ты позволяешь вить из себя веревки, – сказала Ира. – Почему ты все время платишь? Почему не откажешься?
– Пусть Роман катится на все четыре стороны. Он слишком дорого тебе обходится, – жестоко заявила я.
Безжалостная!
– Ой, девочки, – вздохнула Нонна. – Да он и готов катиться. Это я его не пускаю.
– Не может быть!
– Угу. Если я в следующий понедельник не отдам два миллиона, Романа точно укокошат. Он всегда очень серьезных людей выбирает себе в карточные партнеры.
– Блин! – возмутилась я. – Нонна, вот ты попалась, а?
– Ну а что мне делать? Решить для себя – пусть его убьют, но его долги я больше не буду оплачивать? Так, да? Я пыталась, у меня не получается! Чем больнее он мне делает, чем дороже обходится, тем больше я его люблю. Это болезнь какая-то! Мучительная и невыносимая.
– Знаешь, Нонна, я думала, ты деловая дама, бизнес-леди. А ты – размазня! – наехала я на несчастную подругу. – Ты должна сказать твердо: все, или ты играешь, или завязываешь.
– Да, именно так я ему и сказала.
– В семь миллионов девятьсот шестьдесят тысяч пятьсот девяносто четвертый раз, – издевательски уточнила я.
– Но и Рому надо понять. Ему трудно! Он смотрит на меня как побитая собака… Но ничего. Уж на этот раз, девочки, мы все решили. Это окончательно. Он больше ни за что на свете не сядет за карточный стол!
Каким бы невообразимым букетом достоинств ни обладал человек, все это легко превращается в прах, если у него нет силы воли, способной противостоять темным силам натуры. Многие блистательные личности сжигали талант, дар, умения в топке ничтожных страстей.
Так, сейчас же бросаю курить!
Иначе умру от рака легких раньше, чем реализую все свои таланты!
– Ирусик, тут у вас можно курить? – прочитала мои мысли Нонна и достала сигарету.
– Несомненно! – воскликнула я и достала зажигалку.
Вскоре мы уже синхронно попыхивали сигаретками и заботливо отгоняли клубы дыма подальше от Ирины – в сторону кондиционера. Нонна рьяно махала грабельками.
– Да ладно вам, – сказала Ирина. – Давайте и мне тоже.
Я щелкнула у нее под носом зажигалкой.
– Знаете, у меня же уйма знакомых, – процедила сквозь губу Нонна и нарисовала в воздухе сигаретой круг, символизирующий сообщество ее приятелей. – Предлагаю их задействовать. Пусть разыскивают Льва. А, Ириш, как ты на это смотришь?