Неприятный запах шпиона
Шрифт:
Искренний кавказец честными армянскими глазами брезгливо смотрел на меня, на русского трюмного матроса-некрофила.
Мой кодированный мозг осознавал, что эта информация для меня. Хотелось кричать, что я не такой, что я комсомолец, патриот, но я смолчал. Педофилический, педерастический моряк-скотоложец некрофилически потерял ориентацию. Я стал склоняться к предательству Родины. К предательству советской Уродины.
После вахты, душевно раненый матрос пробрался в глубинку ночного города Нью-Йорка. Очутился я на седьмой авеню района Гарлем. В пивном баре "Чёрная Мамба" заказал кружку чёрного
Нью-Йорк один из немногих американских городов, где горожане могут гулять ночью. Отдыхать в барах и парках. Выпивать.
В баре Чёрная Мамба отдыхали цветные индейцы из племени черноногих. Расслаблялись пивом чёрные американцы - афро-негры. Белых не было. Кроме неё. В чёрном баре познакомился с белой, ослепительно красивой женщиной, с белой еврейкой, с американкой евре-евро-пейского происхождения. С колдуньей с зелёными волосами. Женщина томилась, и ждала трюмного матроса.
– Называй меня, мальчик, миссис Сипи, - прошептала, нет, прошелестела американка. Американская жидовка считала себя евре-евро-американкой.
– Я евре-американка, не белая! Оскорбительно, когда называют бледнолицей!
– влепив пощёчину чёрному официанту, сердито выговаривала чёрноногому бармену миссис Сипи.
Евре-американка оказалась уроженкой штата Миннесота. Дезориентированный советский матрос любовался высокой, прекрасной, премудрой заокеанской женщиной. Миссис Сипи околдовала, успокоила моряка и... завербовала. Увезла в гостиницу. В объятиях прелестной колдуньи понял, что ей необходимы имена работников ГРУ и КГБ, для картотеки. Миссис Сипи величаво, не стесняясь объясняла, что замужем. Зарабатывает на жизнь, работая на Центральное разведывательное управление США. Американский муж лучше трюмного матроса. Секс с потным русским матросом евре-американке не понравился. Обещала познакомить с молодой, горячей, незамужней девушкой.
– Тебе, матросу трюмному, нужна девица горячая, для просушки, - ворковала миссис Сипи.
– Ты слишком потеешь.
Ранним утром прокрался на советский коварный лайнер. Жизнь обретала смысл. На борту пассажирского лайнера Миссис Сипи познакомила с афро-девицей, с незамужней дочерью цивилизованных негров. Афро-негритянка представилась как мисс Сури. Кожа негритяночки была светлой, немного бурого цвета. Коренная американка афро-негритянского происхождения! Уроженка города Галлатин-Сити. Мисс Сури стала моей связной.
Вначале тосковал по миссис Сипи. Вы не обнимали её стан! Миссис Сипи не жидовка! Не жадная! Евреечка! Евре-американка красива в любой одежде! В любую погоду величава и прекрасна! Редкий американец не оглядывался, любуясь миссис Сипи! Чиста и очаровательна! Зеленокудрая! Предпочитала летом купаться в озере Итаска, зимой отдыхала на побережье Мексиканского залива. Простился с евре-женщиной в Новом Орлеане.
Мисс Сури утолила печаль русского морехода. Три дьявольских силы таилось в характере тёмной женщины. Что не по ней, пробивается к цели, как река сквозь пороги. Характер мисс Сури знали и в Центральном разведывательном управлении. Как бурную реку укротили цепью плотин: поклонением, деньгами и воинскими званиями. Мисс Сури носила звание высшего офицера американской Армии! Впрочем, тёмная, темпераментная афро-негритяночка могла мне и солгать.
Шли
Ожидая бунта, я, как старший матрос, бункеровал судно водой, обеспечивая комфортную жизнь пассажирам. Две тысячи тонн воды брал в ёмкости русский теплоход.
Било восемь склянок, когда мы выходили из порта Нью-Йорк. Обнаружилось, что старший матрос забыл залить водой пять танков. Почему? Слушал я новую песню "Звёздочка моя ясная", песню на магнитофоне наигрывал высокий официант русского корабельного ресторана. У высокого длинные руки, отец его в России был каким-то важным военным начальником. На звёздочке я потерял память. Вспоминая звёздочку на лбу тёлки, забыл, что должен пресной водой обеспечить теплоход!
Память! И старший помощник капитана Попов, сотрудник КГБ, воздействовал мне на память, используя цифры пять, ноль и пятнадцать. Главный старший помощник капитана Сигель, сотрудник ГРУ, презрительно посылал меня в пятнадцатый танковый отсек. Снова пятнадцать! В море пассажирский теплоход вышел без пресной воды.
ГРУ и КГБ кодируют безмозглых клиентов! Лишают их памяти! Подсознательно подчиняют! Так объясняла мою забывчивость мисс Сури. Боевая проверка возможностей советских спецслужб!
В обезвоженном рейсе оставшиеся капли пресной воды отдавали иностранным пассажирам. Три сотни советских членов экипажа ходили грязными и немытыми. На борту лайнера находилось полторы сотни немытых российских женщин - членов экипажа, и несколько сот чистеньких очаровательных пассажирок. Среди пассажирок была и моя мисс Сури.
Женщины! Вот от кого мужики память теряют!
Секс с мисс Сури мне приелся. Чёрный африканский хлеб. Нерусский картофель батат.
Батат в разгар секса холерической змеёй, пресмыкающимся выскальзывал из объятий. На самом интересном месте.
Озлобился я. Обозлился. Захотелось женской белой булочки в виде французского сангвинического брёвнышка.
В польском порту Гдыня очаровала белокожая пани Хида. Занимались с ней сексом на кладбищах. Польские кладбища не самые лучшие места для любви. Хотелось комфорта.
Явилась желаемый член экипажа теплохода, (скорее кружок члена) - Дуня, очаровательная русская стюардесса по фамилии Лоцман, блондинка с золотою косой. Кожа прозрачная, сама стройная, глаза с поволокой, красоты морячка неописуемой. Умна, как Василиса Премудрая! Я ей ворковал, что имя её с двумя "N" и расшифровывается как "Дур у нас нет". Красавица в ответ, - А я?
Хороша! Вечером на теплоходе конечно танцы. Затем манцы, обниманцы. И вот Дуняша в моей постели. Пёрышком лёгким покрыл я тело Дуни, раздвигая её ноги, прицеливаясь орудием шпиона в центральное междометие. Дуня шепчет, - Давай в попочку!
Несколько лет работы на флоте добавили мне опытности. Заочно учился я в мореходном училище, знал, что такое опасный фарватер.
– Вы не тем фарватером рекомендуете следовать, мадам, - отвечал Дуне, торжественно входя в узкий, тесный, но в прямой и безопасный фарватер.