Непрофессионал

Себастьян Олег

Его привезли на площадь под холмом с башней. Вспомнил - 'Гедиминаса'. Он пошел вверх по улице, вдоль которой текла река. Прочитал на фасаде аккуратную черную табличку на двух языках - "Ул.Антакальне. Antakalnu Ielu", ниже -"дом 19". До дома Казинаса Витаутаса Альгимантисовича осталось миновать всего два номера. Сергей посмотрел на часы - двадцать четыре минуты седьмого, да еще и время на час позже.

Сергей решил для себя, что придет в этот дом ровно в пять часов вечера.Он мог еще позвонить, но у него не хватило бы никаких сил говорить с матерью Витаса, не видя ее. Итак, у него впереди десять часов, он даже порадовался возможности побродить по Вильнюсу - он был тут только один раз, все тогда же, с матерью.

Он свернул обратно на площадь и пошел прямо вверх, не разбирая тропы, по зеленому крутому склону. Кроссовки скользили по влажной утренней траве. Низкая красноватая башня приблизилась необыкновенно скоро. Сергей вышел к камню с надписью в честь победы при Грюнвальде, от него еще сотня метров по широкой дороге и вот он на площадке под раскрошившейся башней. Вершина холма

была пустынна. Под северно-голубым небом и перед ним расстилался невысокий бело-красный город, расположившийся гораздо свободнее того, под плато в долине. Его не стискивали ни горы, ни стены и река, темная и неторопливая, делала изящный поворот из-под холма направо. По улицам засновали машины, проходила прямо под ним, по улице Антакальне, колонна троллейбусов, они обтекали прямоугольную площадь, ложились на борт и уходили по мосту. Над заросшим холмом по противоположную сторону площади плыла звонница Кафедрального собора. "Доброе утро, пан !" - Сергей обернулся, к нему подошел пожилой, подтянутый мужчина, коротко стриженый, с гладко выбритым лицом, с галстуком. "Доброе утро !" "Пан, я наблюдал за вами, как вы поднимались сюда..." "Я не был в Вильнюсе пятнадцать лет!" - Сергей внимательно посмотрел на собеседника. У того внезапно исчезло изучающее выражение из глаз, они потеплели, но лицо по-прежнему, не улыбалось - "Я видел здесь миллионы людей, большинству это не нужно, им надо, чтобы их сюда подняли на лифте... Они" - и он, с легким поклоном обернувшись к башне, продолжил - "...достойны, чтобы к ним шли и не проклинали дорогу!" Сергей хотел просто постоять на вершине, а не выслушивать проповеди, он отвернулся и выругался молча в сторону. "Вы будто взлетели как кошка ..." Сергей уже собрался объяснить причину этой легкости, но литовец неожиданно дотронулся до его руки - "Вы еще молоды, но, выйдя из ада, человек должен совершить паломничество, не смейтесь -это святое слово, к святыням, безразлично, либо это могилы предков, либо кумиров !"Сергей сдержался- он вспомнил, как видел когда-то в Москве двух парней в добела выгоревшей форме, чеканным шагом, подошедшим к Мавзолею и замершим с отданной честью посреди любопытствующей толпы... Сергей невидяще глядел на город, резко вскинулся, посмотрел в самые глаза литовцу, громко сказал - "Спасибо", потом - "До свидания!" Литовец ответил : "Ite pacem!",не по-русски и не по-литовски точно. Сергей медленно пошел по дороге, опоясывающей холм с башней.

Он бродил по Вильнюсу, становившемуся с каждым часом шумнее, садился на скамьи в скверах. Наконец он добрался до уютного кафе на небольшой площади, сел с чашкой кофе и стал наблюдать вокруг. Никогда прежде он не испытывал такого как сейчас умиротворения от бабьего лета. Воздух своей легкостью напоминал предутренний воздух, наполненный снежными дуновениями с горных перевалов, и такой же летучий! Листва деревьев, пробитая желтизной, замерла в ожидании. Это был город множества светловолосых женщин с открытыми ногами и любопытными глазами.

Одиночество Сергея нарушили - к нему подошла официантка и, слегка присев,

спросила у него разрешения, посадить за его стол еще посетителей. Сергей не возражал, снова повернулся лицом к улице. Столик был небольшой и девушки извинились за то, что толкнули его коленями. Он в течении минуты изучал их, их было две : одна, как и положено, со светлыми волосами, другая с каштановыми и зелено-карими глазами. Они оторвались от своих чашек, некоторое время смотрели на него в упор, улыбнулись - "Labas dienas !" Сергей переводил взгляд то на одну, то на другую и не сразу сообразил, что с ним поздоровались. Попытался выглядеть непроницаемым, у него это не получилось, почувствовал, как засверкали его глаза, так что ему пришлось их прищурить - "Здравствуйте ! Приятного аппетита !" Они - "Спасибо !" и пошел легкий, с флиртом, разговор. Сергей без труда находил темы для беседы, упомянул о Паланге, башне Гедиминаса, посетовал на трудности с билетами, расхвалил Вильнюс, в последнем он, впрочем, не лукавил. Девчонки смеялись, перешли на русский, даже в разговорах между собой. Темноволосая, временами подолгу не отрываясь, глядела на Сергея. Болтали около часа, девушки посмотрели друг на друга, на Сергея, сказали, с явным сожалением - "Мы совсем опоздали в Университет, извините, нам надо идти !" Они встали, не уходили, будто ожидая. Сергей тоже встал, задержал легко локоть темноволосой - "Мне хотелось бы вас еще раз увидеть !" Она, не высвобождаясь, - "Только один раз ?" Ее подруга пошла к выходу. Сергей стал искать бумажку, она расстегнула сумочку - "Если вам надо написать..." и протянула ему листок из записной книжки - "Вы все равно не запишете по-литовски..." На листке был адрес, телефон и фамилия - Шакинайте Юта. Он спросил - "Вы будете записывать ?" Она слегка вздрогнула - "Вы должны найти меня сами... Если вам это необходимо..." Сергей покраснел, засунул листок в нагрудный карман рубашки "Вы правы..." Они с подругой, пошли по улице, Сергей следил за ней, но как это ему не хотелось, не заметил, чтобы она оглянулась.

Было только двенадцать часов и Сергей решил сходить в кино. Он взял билет на часовой сеанс и просидел оставшийся час в буфете за очередной чашкой кофе.

Фильм был литовский, очень скучный и он не смог вытерпеть до конца. Он маялся, то заходил в книжный магазин, то в кафе - время было обеденное, везде очереди, он тут же выходил прочь и так, от магазина до магазина, подбирался ближе к улице Антакальне. В третьем часу он очутился на площади перед Кафедральным собором, ныне картинной галереей,

зашел в нее. Без толку бродил среди картин, старых и современных, больше отсиживался на сиденьях для посетителей. Помещение тяготило его, он почувствовал себя плохо и с удовольствием снова вышел на площадь. Теперь он каждые пять минут смотрел на часы - время тянулось невыносимо медленно и он черепашьими шагами двигался вместе с ним. Постоял, опершись на перила мостика слева от собора, следя за течением темной воды, снова поднял руку с часами - четыре часа. Покружил около телефонной будки, решился, зашел вовнутрь. Когда прикрыл за собой дверь, почувствовал, как прилипает к телу рубашка, то ли от духоты, то ли от волнения. Снял трубку, цифры самые простые - год смерти - 84, месяц смерти август, день смерти..." - он бросил трубку и вышел. Нашел скамейку, раскрыл сумку, еще раз просмотрел содержимое ее.

Все ! Без двадцати пять. Сергей встал и стремительно, обгоняя всех, ставя ноги на одной линии, пошел вверх по улице к дому N 23. Лицо его стало непроницаемым от жара, во внутреннем кармане его сумки покоился крест, переданный Витасом. Сергей миновал прямоугольную площадь под башней, он летел вверх по мостовой, идя наравне с троллейбусами.

Дом двадцать три. Широкие потемневшие двери парадной, над дверью табличка, среди номеров - 10, десять. Дверь на себя, перед ним - идущая винтом лестница. Время - без пяти. Он стал, выдохнул, пошел по середине лестницы. Подниматься на третий этаж...

Сергей стоял перед темно-коричневой дверью и считал : "...двадцать семь! Звони!" Он не расслышал звонка, потому что слушал шаги, приближающиеся к двери. В проеме раскрытой двери стояла высокая женщина с пепельными пышными волосами. Сергей раскашлявшись, коротко представился, женщина вышла из дверей, склонила голову набок - "Проходите". Идя по коридору, Сергей сообразил, что сказала она по-русски. Проходя мимо двери слева, он огляделся, женщина покачала головой - дальше. Перед дверью, которой оканчивался коридор, снова остановился. Она обошла его и открыла перед ним дверь.

Сергей вступил в небольшую комнату с высокими потолками, письменным столом, с книжным, до потолка шкафом. Над застеленной кроватью висело роскошное золотое распятие, над столом - фотографии, в основном, старые, среди которых выделялась одна : очень молодые мужчина и женщина, он в шляпе, в галстуке, она обнимала его, держась за его руку и плечо. Сергей засмотрелся на фотографию, женщина, стоявшая напротив него, объяснила: "Мои родители!"Сергей перевел свой взгляд на мать Казинаса - это была женщина западноевропейской красоты, как Валькирия, высокая шея, крепкие еще и довольно широкие плечи, тонкое лицо с огромными серыми глазами ('как у Витаса' ) Сергей, смутился, заметив ,что рассматривает ее с большим, чем надо, интересом. Она отступила, показала на стул, села сама, ожидая...

Сергей подбирал слова, мать Витаса спросила - "Что он сказал в конце ?.." Сергей сжал челюсти , переждал секунду - "Он молился о вас..." "...Он сразу умер ?.."Он сказал ложь : "Его ранило в спину...Мы могли бы его спасти..." и поднял лицо - она смотрела проходящим сквозь него взором. Не давилась слезами, не говорила ничего про себя, просто молчала... Глаза у Сергея были сухи. Он потянулся к сумке, раскрыл ее, достал крест, аккуратно завернутый в платок Витаса - ее руки дрогнули и сцепились на коленях - и протянул его ей. Она держалась с силой, взяла крест, прижала ко лбу, потом твердым голосом сказала - "Вы закрыли моему сыну глаза, этот крест - ваш и пусть вы никогда не увидите смерть своих детей..." Сергей не выдержал, и вдруг почувствовал на голове теплые руки, она прижимала его к себе, укоризненно сказала : "Вы же мужчина..." Сергей не останавливался, она гладила его по голове, и он наконец пришел в себя. "Мы похоронили его в провинции Урузган, под перевалом Сеидгар хребта Джаншах, в песчаном урочище..." "Я запомню..." "Он умер в день...как ваш номер телефона..." Сергей проклял себя, увидев ее расширившиеся глаза. Она кивнула только. Сергей достал нержавеющий медальон - "Личный номер Витаса...", она сжала его в руку, не рассматривая. Сергей осторожно посмотрел на нее - она все так же сидела с неподвижными сухими глазами, глядя через него. Тишина громоздилась растущей горой на его плечах и Сергей не сразу услышал : "Витас до пятнадцати лет был очень маленьким мальчиком...Он стал заниматься греблей и вырос..." Сергей опустил глаза, выдавил невпопад : "Витас прикрыл меня..." Снова тишина. "А теперь я даже не могу похоронить своего сына..." Сергей мгновенно оказался нагим перед ней, ему стало стыдно за свои терзания. Но память защитила его -опять перед ним возникло лицо Витаса, обхватившего шею его, Сергея, как сам он обнимал отца, и об этом он никогда никому не расскажет, даже его матери...

Сергей посидел еще с минуту, встал, попрощался, она не держала его, она все поняла, и прямо глядя Сергею в глаза, сказала : "Вы можете приехать в любое время !", встала проводить. Уже стоя на лестнице, Сергей обернулся в ее сторону- мать Витаса глядела ему вслед, и он так и не услышал звука закрываемой двери...

На улице он почувствовал себя опустошенным. Ему некуда было торопиться, он будто пересек с дверью на третьем этаже границу и вышел в незнакомый город. Мостовую улицы накрыли длинные тени. Нежаркое солнце садилось за рекой, невидимой из-за домов на противоположной стороне улицы Антакальне. Вместе с опустошением приходило облегчение - все-таки он вернулся, сейчас уже Сергею было неловко от того, что происходило полчаса назад. Он всматривался, как впервые, в Вильнюс и радовался теплому вечеру. Почти бегом сошел вниз по улице до площади, постоял секунду и решительно пошел дальше, через миниатюрный мостик, к Кафедральному собору.