Непроходные пешки
Шрифт:
Прим.: крайне неприятный вопрос–проверка. Входил в составную часть «легенды». Что делать–задание важнее. Подобные «проверки», естественным образом списывали на немцев, оуновцев и пр.
По степени кровожадности ОУН имеет мало конкурентов.
Так или иначе главный по Безпеке поверил и дал добро, слава Богу не разглядев в нахальном, шустром и удачливом письмоносце офицера Советской разведки. Ну и в оконцовке, вербанули патриота незалежности, о чем горько потом пожалели!
Лейтенант Куприенко дождался в Станиславе Красной Армии и осенью сорок четвертого ушел в бандеровское подполье,
Потом по требованию Провода ОУН переброска в Англию, добросовестная и результативная работа … на советскую внешнюю разведку.
Чем не угодил тем ребятам, сейчас говорить трудно, противоречия межведомственные, знаете ли. Между ОУН и НКГБ: ни за что — смертный приговор! Обстоятельства провала до сих пор неизвестны, но опять повезло…
Уносил ноги из Великобритании, как Дж. Бонд: на нашей подводной лодке.
Оморячившись Игорь Юрьич сильно полюбил «макароны пo флотски» и уверял, что солярку можно пить.
Прим.: эвакуация провалившегося разведчика на П/Л — конспиративная, удобная и распространенная форма.
Главное достоинство — внезапность. Нелегала ловят на границах, в портах и на вокзалах…
Но, не без недостатков.
Потом гонял оуновцев по Карпатам, пока отлично работавшая контрразведка бандеровцев не вышла на него — началась персональная охота. Для понимания ожесточения борьбы и глубины ее конспирации — произошло это аж в шестьдесят третьем году. Уже подняли «целину», как следствие организующей и направляющей роли партии, впервые за историю России купили хлеб в Америке и страна, в недоумении, от такой удивительной логики ленинского Центрального Комитета КПСС и лично ейного первого секретаря, дорого Никиты Сергеевича, озабоченно встала в очереди за хлебом. Прикидывая: если это социализм, что же будет при коммунизме?
Сережку, совсем малого, законопатили в специнтернат где — то в Подмосковье, а майора Куприенко с женой, в солнечный Омсукчан — есть такой поселок под Магаданом.
Семью разделили — коллеги опасались самого худшего и спасали, как могли и как умели. Жестко, но справедливо полагая, оберечь если не всех, то хоть кого — то. Возможности националистов оценивали серьезно, еще серьезнее относились к безопасности офицеров и их семей. Так и жили, с разницей в семь часовых поясов, пока коллеги не добили бандитов…
Куприенко — старший мог рискнуть многим, но Сережка и жена были для него чуть меньше, чем Присяга и, вряд ли, он сумел бы их разделить, если бы пришлось что — то спасать. В очередной раз.
От Игоря Юрьевича и услышал, однажды, Родион фразу, определившую многое, если не все в его жизни и службе: своих не сдают, а раненных выносят до последней возможности! Ключевые слова: свои и выносят!!
Старик не стал помогать молодняку разобраться с нюансами и вариантами второй части фразы! Отставной разведчик знал свое дело превосходно: в разведку за уши не тянут. Офицер на входе обязан сам для себя любимого, выработать формулу и способы исполнения долга. И следовать ей, сверяя свои поступки только со своим пониманием Присяги.
За то, щедро делился
Вот на месте этой кафешки раньше была перукарня, здесь киевляне приводили в порядок свои головы, т. е. прически.
Пора зайти перекусить и осмыслить впечатления: мало кому доводилось дважды войти в одну и ту же воду — получиться ли у него? Сегодня ровно пятьдесят дней, как ему вернули погоны, вернее вручили новые — теперь он полковник. Сорок шесть лет, староват. Серафим старше его на год, но уже два года — генерал. Фортуна…
Ждал, долгие годы ждал, вернулся, а радости нет… Армия стала другой и разведка изменилась. Он еще не все понял, сколько воды утекло. Впрочем от него это и не требуется: задачу Куркин поставил вполне конкретно — найти сообщников для совершения государственного преступления и точка. Ну раз такое дело… Дадим отличный результат. В его, Родионовом ремесле белые перчатки — товар не ходовой.
Все началось в октябре, двадцатого позвонил Серафим: привет, то — се, как дела — давно не виделись. И забормотал что — то не внятное, вроде как Родина о нем помнит, после двенадцати лет забвения, сильно необходим Отечеству… Выпили, похохотали и расстались до лучших времен. Все.
Прим.: Ага! Значит резидент решал таки кадровые вопросы! Однако! Подобное не приветствуется, как и семейственность в разведке.
Скорее всего опального офицера сначала воткнут в какую–нибудь дыру, для повышения морально–политического уровня.
Двух дней не прошло, Родион засек невнятное шевеление, круг своей скромной персоны, интересоваться которой могла налоговая инспекция и обманутые женщины. По квалификации, технике подхода и экипировке — это не могли быть ни первые разумеется, ни вторые и не милиция.
Родион не сразу связал разговор с другом, эту неавторизованную активность и начал грешить на ФСБ, проводящую плановую профилактику отставников, но прозрение наступило завтра: почтальон принес повестку в военкомат — сборы. Вот и все загадки и отгадки. Не стал никого ни в одну сторону посылать и, из любопытства поехал.
А как появился узнал родимую контору: в военкомате никто, ничего, ни о чем не знал и знать не хотел. Категорически. Тем и сильна Красная Армия: поляки могут взять Новосибирск, мы проснемся, в битве одолеем урожай, отключим полякам тепло и воду за неуплату. Когда агрессор вымерзнет мы его убедительно победим.
Потом, под это дело изготовим приказ Верховного Главнокомандующего, а историки напишут книги о «замысле, исполнении и великой победе». Канны, Сталинград, «Новосибирская наступательная операция».
Короче, из военкомата его не шибко вежливо поперли, а на выходе встретили родные суконные рожи и через сорок минут подполковник запаса Бецкой беседовал, на чьей — то квартире, с вырядившимся в гражданку генерал — майором Куркиным Виктором Владимировичем. Конспиратор хренов: в девяностом прилетел во Владивосток с проверкой и где — то засветился. До его отлета легальный резидент РУМО не покидал консульство, в ожидании какой пакости. Старый анекдот.