Непрощенный

Кейт Лорен

Я отдаю тебе небо

Но если я отдам тебе свои крылья,

Я не смогу летать к тебе

Что ты дашь мне?"

Голос парня наполнил ее уши, напевая эту песню, она из глубины души знала, что

это должен был быть не Айк.

Это был Кэм. Были слезы в его глазах, когда

он пел, его взгляд был на Лилит.

“Я отдаю тебе сердце

Я отдаю тебе душу

Я отдаю тебе начало

Ты знаешь, что делать?”

Почему было такое чувство, что они пели эту песню вместе прежде?

Они не могли. Но когда она закрыла глаза, ей пришло видение: они вдвоем сидят

перед водоемом. Это была не увядающая струйка ручья Гремучей змеи, это были

хрустальные воды реки где-то далеко и давно.

Она написала песню для него. Она хотела ему нравиться. Она видела в его глазах

любовь. Она чувствовала это в его поцелуе, когда он наклонился и украсила ее губы

своими. Не было никакого напряжения между ними, ни обиды, ни страха. Там, где когда-

то они были, она глубоко любила его и они планировали что-то… свадьбу.

Их свадьба.

Где-то, много лет назад, Кэм и Лилит были парой.

Лилит открыла глаза.

Четыре всадника заканчивали песню. Гитара затихла и Айк спел заключительную

строку акапельно:

“Что ты дашь мне?”

Толпа разразилась аплодисментами. Лилит замерла.

Кэм сделал шаг к ней. “Лилит?”

Ее тело тряслось. Свет взорвался перед глазами Лилит, ослепляя ее.

Когда она снова могла видеть, ее платье выглядело по-другому: светлее и без

изменений Аррианы. Лилит могрнула, смотря на то, что было похоже на темную пещеру

на закате, небо было в огненных полосах красного и оранжевого. Она все еще была перед

Кэмом, так как она стояла с ним на сцене.

Она схватилась руками за сердце, не понимая, почему так больно. Она говорит

слова на языке, который был новый для нее, но она как-то понимала его.

“Прошлой ночью мне снилось, что я учила стаю соловьев песне о любви, чтобы

они могли найти тебя и спеть тебе вернуться домой, ко мне. Теперь я - соловей, который

путешествовал весь этот путь. Я все еще люблю тебя, Кэм. Вернись ко мне”.

“Нет”.

Его ответ был настолько жесток, как кусок острейшего ножа, что Лилит согнулась

от боли. Она

задохнулась и закрыла глаза, а когда она убрала ее руки ...

Пещера исчезла, закат исчез. Кэма не было.

Лилит была в мрачной лачуге, прислоняющейся к стене. Она видела не

застеленную кровать, деревянное ведро, полное талой воды и кучу грязной посуды в углу.

Мухи размером с колибри, роитесь на ломтиках сала на тарелках. Все это было знакомо,

хотя она не знала почему.

“Я сказал тебе помыть посуду,” голос женщины сказал, медленно растягивая

слова. “Я не буду повторять”.

Так или иначе, Лилит знала, что по другую сторону этой стены, металлический

провод был натянут между двумя гвоздями. Она знала, что она могла бы играть, что она

могла заставить его походить на прекрасный инструмент с многими струнами. Она хотела

быть снаружи возле него, чтобы чувствовать холод меди на ее мозолистых пальцах.

“Я сказала тебе, ты не можете играть на том проводе, пока ты не помоешь

посуду”, - сказала женщина, взяв в руки нож. “Мне уже надоело это все”.

“Нет, пожалуйста!” Лилит взвизгнула и выскочила за женщиной.

Лилит бежала не достаточно быстро и женщина небрежно разрезал провод на две

части. Лилит упала на колени и заплакала.

Она закрыла глаза снова и когда она открыла их, она был верхом на лошади

шедшей по замерзшей дороге в холмистой местности. Она схватила поводья, держась за

них. Ее дыхание затуманилось перед ней, ее кожа горела и она знала, что она умирает от

лихорадки. Она была цыганкой, больной и голодной, одетой в лохмотья, поющей песни о

любви в обмен на крохи.

Она моргала снова и снова, и каждый раз Лилит вспомнила новый адский опыт.

Она всегда была борющимся музыкантом, несчастным и обреченным. Была опера - Лилит,

спящая в переулке позади театра. Оркестр - Лилит, замученная жестоким проводником.

Трубадур - Лилит, голодающая в средневековом городе. В каждом существовании хуже,

чем ее бедность, одиночество и насилие, был гнев, затемняющий ее сердце. В каждом

существовании она ненавидела мир, в который она жила. Она хотела мести.

Вернись ко мне, она умоляла Кэм.

Нет.

“Почему!” Она кричала вопрос, который был слишком безнадежен, чтобы

задавать его каждый день в ее жизни до сих пор. “Почему?”

“Потому что”—оглушительным шипением наполнил голос ее уши—“мы

заключили сделку”.

“Какую сделку?” - рыдала она.

Лилит открыла глаза. Она вернулась на сцену в Перекрестке. Аудитория была

неподвижна и испугана. Это было, как будто время остановилось. Четыре всадника ушли

и на их месте стоял Люк посреди сцены.