Непрощенный
Шрифт:
— Ничего не знаю, и знать не желаю! Камай.
— Ну ладно…
Он хотел сказать, что в случае потери равновесия ему, Артему, будет уже наплевать, как его укусит фрау Матильда — легонечко или со всей дури, равно как и самой фрау Матильде, поскольку оба разобьются в лепешку в буквальном смысле этого слова, — но воздержался.
— Могу доставить вниз за считанные доли секунды. За сохранность лап не ручаясь, — сквозь крепко сжатые зубы пробормотал Артем и начал спуск. Солнечный свет слепил глаза. Трап раскачивался под ногами. Однако Матильда,
Гуманоиды продолжали работу, однако когда Артем с паучихой на руках направились к ним, Алларт и Брам обернулись.
— А мы-то думали, куда ты подевался?.. — начал Алларт. Потом на его лице, кажется, отразилось сомнение, и он вопросительно посмотрел на своего спутника.
— Да никуда я не девался, — небрежно отозвался Артем. — Чего такого… Вылетел через дыру в корпусе. Потом вернулся. Гляжу — вас нет…
— Понятно, — кивнул Алларт. — А вдовушку где подцепил?
— «Вдовушку»?!
— Ты еще повыражайся у меня! — взвилась паучиха. — Бросили меня там одну. Не сломала бы лапы, плакала бы твоя задница!
— Ой, ой, — Алларт в притворном испуге замахал руками. — Ну, укусила бы ты меня. Ну, почернела бы моя задница, отвалилась… и что дальше? Кстати, Артем, у тебя на плече краса и цвет нашего экипажа. Арахна Матильда Цо — Черная вдова, самая ядовитая из всех подданных барона Пако… в прямом и переносном смысле.
Чем дальше, тем веселее… Артем с опаской покосился на существо, которое вцепилось в его рукав. Будем надеяться, что хоть когти у нее не ядовитые.
— Сейчас закончим погрузку и валим отсюда, — как ни в чем не бывало продолжал Алларт. — Если смотрители уговор нарушили, то теперь им веры нет.
Он отвернулся и с силой затянул один из вьючных ремней.
— Да, — бросил он, — бери себе хэнака.На какого глаз ляжет.
И, печально покачав головой, направился помогать остальным.
Артем недоуменно посмотрел ему вслед, потом перевел взгляд на птиц… И вдруг сообразил, что тут что-то не так.
— Эй, — негромко проговорил он, обращаясь сам не зная к кому. — А где все?
В самом деле, ряды копателей заметно поредели.
— Не все же такие везучие, как мы, — вздохнула паучиха. — Вон, глянь.
Артем повернулся и увидел в дальнем конце поляны несколько кучек свежей земли. Как и обломки корабля, они казались чем-то омерзительно чужеродным среди изумрудной зелени, которую никогда не оскверняла ни жирная копоть, ни отравленная свинцовая пыль.
А ведь он тоже мог лежать под одним из этих холмиков, похожих на коровьи лепешки на праздничном ковре. Вместо этого он, можно сказать, отделался легким испугом…
Подойдя к ближайшему хэнаку,к седлу которого кто-то уже приторочил несколько ржавых металлических труб, Артем наклонился вперед, чтобы Матильда смогла переползти на спину «курице»… И замер на миг, зарывшись лицом в густой белый пух, от которого почему-то пахло топленым молоком. Он и сам не мог понять, что на него накатило. Усталость, скорее всего. Когда вдруг надоедает играть с судьбой в
В следующий миг хэнакзашевелился и переступил с лапы на лапу, негромко закудахтал. То ли он не привык к подобному обращению, то ли не мог, подобно любому живому существу, слишком долго пребывать в неподвижности. И Артем сообразил, что ядовитая подданная никуда переползать совсем не намерена.
— Что, решил от меня избавиться? — ехидно осведомилась паучиха. — А шины? Или думаешь, что у меня лапы сами зарастут?
Блин… Вот зануда!
— Сядь-ка на птичку, — прошипел Артем, чувствуя, что вот-вот взорвется. — И подожди. Что я тебе, из воздуха шины сделаю?
Фрау Матильда что-то прошипела, но повиновалась.
— У Брама все возьмешь, — сообщила она. — Мази, бинты… Потом найдешь две палки…
Но Артем не дослушал. Он почему-то был совершенно уверен, что знает, как накладывать шину с использованием подручных материалов.Тем временем паучиха перебралась в седло… и предстала перед ним во всей красе.
Зрелище впечатляло. Самая ядовитая подданная барона Пако была черной, как смоль, и походила на мокрую ворону… или мокрого попугая, если учесть определенное сходство ее жвал с клювом неразлучника. Правда, ядовитых попугайчиков с четырьмя парами глаз во времена Артема еще не вывели. Восемь крепких лап, которыми паучиха цеплялась за вьюк, напоминали надломленные колючие ветки. Две из них и в самом деле были согнуты немного не так, как задумала природа.
Говорят, каждый глаз паука смотрит в свою сторону. Но не исключено, что с обретением разума арахныэту способность утратили, а может, Матильда просто не сочла нужным комментировать красноречивую мину на лице Артема. Во всяком случае, она позволила ему мирно удалиться.
Бродя по поляне в поисках Брама, Артем столкнулся еще с несколькими членами экипажа погибшего бота, которых при всем желании было невозможно причислить к гуманоидам. Например, с малиновым осьминогом, который сидел на хэнакеи с безумной скоростью сортировал проржавевшие обломки. И с огромной прямоходящей кошкой, облаченной в бесформенный комбинезон, неопределенного цвета халат и что-то вроде разношенных до неприличия…
Как же это называется? Барсетки? Нет, барсетки — это что-то другое. Болонки?..
— Эй, Ар-тем! — послышался знакомый голос. — Опять хэнакамилюбуешься?
Пару секунд Артем таращился на Брама, который появился точно из воздуха, и тщетно пытался собраться с мыслями. Многозадачность человеческого мозга все-таки не беспредельна… и сейчас Артем убеждался в этом на собственном опыте. В то время как одна часть его сознания пыталась вспомнить, ради чего ему потребовался Брам, другая продолжала предлагать все новые и новые названия обуви на ногах разумного потомка мурок и васек — вернее, подбирать словечки, созвучные истинному названию оной.