Непростая работа - горшки обжигать 5
Шрифт:
– Враг не дремлет, — пробубнил птиц, запивая аналогичную капсулу.
– Ты-то куда!?
– схватил за горло параноидального, но вместе с тем истинно верного друга Смерть и, перевернув вверх тормашками, стал выдавливать из него таблетку.
– Совсем сбрендил, что ль?!
– похлопывая по спине, продолжил упрекать его Извечный.
– Забыл, что тебе подобным противопоказано их принимать?! Вы же из слепка памяти состоите!
– *Кхе-кхе*, есть же *кхе* резервная *кхе* копия, — сквозь кряхтение и кашель выдавил из себя слова Саггитар, а вместе
– На случай вашей гибели!
– поднял за ноги на уровень глаз самоотверженного птица Костя.
– А тут что? Просто рот на замке не удержишь?
– попенял он.
– Ну так я быстро поправлю. Сам же знаешь, за мной не заржавеет.
– Не-не-не, — замахал секретарь, нисколько не смутившись своего подвешенного состояния. — Рот мне ещё нужен — птенцов много, и как-то их надо кормить.
– Ой, да не буду я физиономию твою портить, — несколько спал накал ситуации с подачи Саггитара. — В мозги залезу и подправлю что надо.
– А, — всё также пародируя летучую мышь, откликнулся птиц. — Ну тогда ладно.
– Ей-богу, — поставил в нормальное положение друга Смерть и попутно бухтел себе под нос. — Что за народ я сваял?
– Самый лучший во всех мирах, — нисколько не смущаясь, выдали двое из ларца в лице охранников, а Саггитар на это важно угукнул, не без гордости взирая на вышколенных гвардейцев.
– «Лучшее — враг хорошего», — с укором посмотрел на своего секретаря Костя, ибо гвардейцам хоть кол на голове теши, всё без толку втемяшивать, а тут ещё повоздействовать на остатки разума есть возможность. — Сам же так говорил всем своим подчинённым.
Пристальный взгляд Главы, когда тот вонзил свою костлявую (даже в эфемерном состоянии) руку внутрь головы Саггитара, поднапряг подопытного, из-за чего оный чуточку стушевался и отвёл взгляд, не найдя что ответить.
– Просить? — подали товарищу руку помощи гвардейцы, переведя внимание монаршей особы на себя.
– Зови, — откликнулся на них (подыграв тем самым) Костя, не перестав при этом шелудить в черепушке Саггитара.
– Товарищ посол, проходите, - приглушённо донеслось из-за массивных дверей.
Подобный казус, когда не всем привычный Саггитар вызвал просителя, а рядовой (насколько это понятие применимо к лейб-гвардии Самого, ибо в непосредственной близости от августейшего тела находятся самые сливки их братии) охранник заставил остальных ожидающих призадуматься: «Уж не распекать его вызвали? Или совместные боевые действия намечаются?»
– Контуры сокрытия ауры активировать? — поинтересовался второй гвардеец, пока первый отошёл в приёмную, намекая на скрытие излучения ауры Омниссии, когда тот придёт.
– Будь любезен, — кивнул ему Костя, проводя последние штрихи в голове Саггитара и удостоверяясь в сохранности его разума. Был соблазн подкорректировать поведение, но сия крамола была зверски подавлена ещё в зародыше.
– Посол Бога-Машины, глас Омниссии... — замялся ненадолго гвардеец. — Имени не имеет. Принять просит.
– Заводи, — махнул ему Смерть и принял подобающий
Молчаливый безымянный робот с лёгким гулом и неуловимым лязгом (не иначе как пятки о пол стукались) прошествовал в кабинет Константина. С всё той же тишиной прошёл двери и, дождавшись их затворения, молвил:
– Уважаемый Извечный, — снял тот с себя маскировку, проявив железное нутро. — Я, Глас Омниссии, приветствую Вас от лица нашего Творца и всей расы. Выражаю вам всеобщее приветствие и почтение. Наш создатель желает поговорить с Вами. Уместно ли ему спустить в данное место?
– Я услышал тебя, Голос Парагона, — величаво ответил ему Извечный. — И даю на то своё разрешение.
– Премного благодарен, — гул моторчиков сопроводил лёгкий поклон посла. — Могу ли я произвести трансляцию происходящих событий да собратьев?
– Записать можешь, но прямой эфир под запретом, — чуть подумав, сказал Смерть. — Конечно, все материалы подлежат проверке и корректировке.
– Разумно, — кивнул робот, после чего из его груди выбрались автоматические манипуляторы, дроны и прочие сервиторы со всевозможным оборудованием для записи, в то время как сам посол подвергся процедуре аватаризма.
Постепенно тело шестерёнки преобразовывалось под воздействием стальной (как по духу, так и по наполнению) силы Бога-Машины. Метаморфоза несла лишь косметический эффект, не подвергая тушку критическим изменениям структуры: поправилась осанка, чуть изменились габариты, подобновились истершиеся за годы непройденных ТО силовые элементы и дальше по мелочи. Основной упор был на внутреннем убранстве. Вместилище той мощи, хоть и урезанной. Вот тут-то Парагон и оттянулся вдосталь, правда, зафиксировать те изменения смог только равный ему Костя, который трепаться не привык.
– Константин, — не медля ни секунды, поприветствовал лязгающим металлом голоса и аурой запаха машинного масла, что мягко обволокла кабинет, своего коллегу Бог-Машина. — Давно не виделись.
– Парагон, — встал из-за стола Смерть и поприветствовал гостя. — Рад тебя видеть, хоть и не во плоти.
– Ох уж эти ваши шуточки, нежить, — устало, но с долей здорового смеха пробасил визави. — Всё никак не привыкну к вашему юмору.
– Ну-с, сударь, — Смерть жестом пригласил собеседника к уютному уголку, что находился за одной неприметной дверцей в малую приёмную залу. Право слово, не за рабочим столом же политесы разводить. — Будем словесами играть или сразу быка за рога возьмём?
– Зачем так делать? — округлил (всамделишно) буркалы Омниссия, вошедший следом за Костей в помещение. Краем глаза он зафиксировал неподвижных гвардейцев из племени живых доспехов, которые органично вписывались в антураж залы. — Небезопасно ведь, быка и за такое место. С места в карьер и то безвредней выйдет.
– Хмм... А ведь и правда, — проводил Извечный огоньками своих глаз стройный взвод прислуги, впорхнувшей в комнату отдыха. — Ну коли так, то начнём, пожалуй, помалясь (от слова «мало», то есть потихоньку). Какими судьбами?