Непроторенная Дорога

Представленные здесь идеи — в основном, плод моей повседневной клинической работы с пациентами, и поэтому многие из приведенных здесь фактов взяты из реальной жизни. Поскольку психиатрическая практика требует полной конфиденциальности, то все имена и подробности изменены так, чтобы, с одной стороны, обеспечить анонимность моих пациентов, а с другой — не исказить сущность нашего с ними совместного опыта.

Некоторые искажения

все же неизбежны ввиду краткости изложения. Дело в том, что краткость вообще не свойственна психотерапии, но так как я по необходимости уделяю внимание лишь главным моментам в истории болезни, то у читателя может сложиться впечатление, что процесс терапии состоит из драмы и развязки. Драма вполне реальна, развязка в конечном итоге тоже достижима, но не следует забывать, что ради удобства чтения из историй болезни исключены описания длительных периодов замешательства и разочарования, известных спутников почти всякого лечения.

Я хотел бы также извиниться за постоянное упоминание о Боге в традиционно мужской ипостаси: я делаю это лишь для простоты, а не из какой-либо предубежденности относительно прекрасной половины человечества.

Как психиатр, я должен с самого начала отметить два важных предположения, на которых построена эта книга.

Во-первых, я не делаю никакого различия между разумом и душой, а следовательно, между процессами духовного и умственного развития. Оба суть одно и то же.

Во-вторых, этот процесс развития представляет собой сложный и напряженный труд, длящийся всю жизнь.

Психотерапия, если она ориентирована на существенную помощь процессу развития, не может быть ни быстрой, ни простой процедурой. Я не принадлежу ни к какой отдельной школе психиатрии, то есть я не могу просто назвать себя фрейдистом, юнгианцем, адлерианцем, бихевиористом или гештальт-терапевтом. Я не верю, что существуют простые и легкие ответы. Я считаю, что быстродействующие формы психотерапии могут быть весьма полезны и безоговорочно осуждать их не следует, но результаты их неминуемо оказываются поверхностными.

Путь духовного роста — долгий путь. Я хотел бы поблагодарить тех моих пациентов, которые предоставили мне возможность сопровождать их на больших и важных этапах этого пути. Ибо их путь стал также и моим, и многое из того, что здесь описано, мы изучали вместе. Хочу поблагодарить также многих моих учителей и коллег. Главная среди них — моя жена Лили. Она так самоотверженно помогала мне, что сегодня я вряд ли сумел бы отличить ее мудрость супруги, родителя, психотерапевта и личности от моей собственной.

Жизнь трудна.

Это великая истина, одна из величайших истин вообще. [1] Величие состоит в том, что если мы эту истину видим по-настоящему, то уже преодолеваем ее, выходим за ее пределы. Если мы по-настоящему знаем, что жизнь трудна, если мы воистину понимаем и принимаем это, — то жизнь перестает быть трудной. Ибо если это воспринято, то трудность жизни больше не властна над нами.

Большинство людей не очень хорошо понимают, что жизнь трудна. Вместо этого они более или менее непрерывно стонут, кто вслух, кто втихомолку, от непомерности проблем, от бремени трудностей, — как будто жизнь бывает легкой, как будто она должна быть легкой. Они уверяют, шумно или робко, что их трудности исключительны, что их не должно быть, что эта напасть каким-то особенным образом постигла не кого-нибудь другого, а именно их или их семью, род, класс, нацию, расу или даже все человечество. Я знаю об этих стенаниях достаточно, потому что заплатил им и свою дань.

Жизнь состоит из цепи проблем. Желаем ли мы сокрушаться по этому поводу или будем решать их? Хотим ли мы научить наших детей решать свои проблемы?

Дисциплина — это тот основной набор инструментов, который необходим для решения жизненных проблем. Без дисциплины мы не сможем решить ничего. При некоторой дисциплине мы сможем решить некоторые проблемы. При полной дисциплине мы можем решить все проблемы.

Жизнь оказывается трудной потому, что противостояние проблемам, решение их — тягостный, болезненный процесс. Проблемы, в зависимости от их характера, вызывают у нас досаду, сожаление, печаль, тоску, чувство вины, боль, злость, страх, беспокойство, терзание, отчаяние и т. п. Эти чувства неприятны, часто — очень неприятны, часто столь же болезненны, как и настоящая физическая боль, а иногда достигают силы самой острой физической боли. В сущности, именно те события и конфликты, которые вызывают у нас боль и страдания, мы именуем проблемами. И поскольку жизнь предлагает нам бесконечную последовательность проблем, она всегда трудна и полна боли, но также — и радости.

Да, именно в этом процессе столкновений с проблемами и их решения жизнь обретает свой смысл. Проблемы — это грань, отделяющая успех от неудачи. Проблемы взывают к нашей смелости и мудрости. На самом деле именно они и создают нашу смелость и нашу мудрость. Только благодаря проблемам мы растем умственно и духовно. Когда мы хотим поощрить, поддержать развитие человеческой души, то стимулируем и поощряем способность решать проблемы; в школе мы намеренно придумываем задачи, которые должны решать наши дети. Через боль, трудности, столкновения с проблемами и их решение мы учимся. Как сказал Бенджамин Франклин: «Больно — значит, поучительно». Поэтому умный человек приучает себя не только не пугаться проблем, но, наоборот, приветствовать их, приветствовать сопровождающую их боль.

Большинство из нас все же не настолько мудры. Опасаясь сопутствующей боли, почти все мы, только в разной степени, пытаемся избежать проблем. Мы тянем время, медлим, надеясь, что они как-нибудь исчезнут. Мы игнорируем их, забываем, делаем вид, что их нет. Мы даже принимаем лекарство, помогающее их игнорировать, — как будто, анестезируя болевые ощущения, мы можем забыть вызвавшие боль проблемы. Мы ищем обходные пути, вместо того чтобы принимать решение проблемы на себя. Мы пытаемся избавиться от проблемы, вместо того чтобы выстрадать ее до конца.