Непутевый Демон 5
Шрифт:
Вскоре моё пламя как будто притихло, а рядом воплотилась размытая фигура Первостихии. Он потянул тепло на себя, как будто пытаясь меня выпить, и одновременно обжог замогильным холодом.
«Я ЕСТЬ ОГОНЬ!»
А я тогда кто? Шутка для тебя, что ли?! И пусть меня пытались задуть, словно свечку на ветру, я отчётливо почувствовал ручеек силы, пробивающийся ко мне из ниоткуда. Это были чистые эмоции, преобразовавшиеся в энергию, которой всем сейчас так не хватало.
Иолай сдержал слово, искренне молившись за меня. Вся его
Солдаты и простые граждане, аристократы и простолюдины, стар и млад — все как один возносили свои надежды Второму мечу империи. Первого не осталось, Третий исполнил свой долг до конца. На кого ещё им надеяться? Поэтому я сражался сейчас не за себя, я бился за их души.
Не позволю им пропасть!
Мои когти из расплавленной лавы впились в балахон, не давая бесплотной фигуре ускользнуть. Огня хочешь, тварь такая?! На, закури!
Я рвал и метал, пока от «повелителя стихий» не остались одни бесплотные клочки. Прямо сквозь них на меня ринулась слегка отъевшаяся Юкава, но я тоже подрос во время битвы и смахнул голову женщине-змее одним взмахом крыла. На её месте мигом выросла новая, но сама богиня слегка поблекла, так что я не растерялся и мысленно поплевал себе на нижние лапы. Дербанить её пришлось долго, но чем больше она слабела, тем сильнее становился я сам.
Враги тоже даром времени не теряли, перебив большую часть Хранителей. Однако Таннум переплюнул всех, разорвав голыми руками своего же союзника Ортана-прародителя, которому не помогли его грозные латы. После гибели трёхглавого коллеги, божество сразу же увеличилось в размерах вдвое и рвануло в мою сторону, оставляя за собой отчётливый шлейф ярости.
Его первый удар сразу четырьмя руками был страшен, и мне бы точно несдобровать, не возникни между нами феникс. Огненная птица хоть и казалась мелковатой на нашем фоне, но смогла обжечь руки Хранителя Тела, прежде чем рассыпалось тысячью искр. От рыка взбешённого божества сам астрал пошёл рябью, но я взревел ничуть не тише и вонзил раскалённый клюв ему в бок. Печень тебе точно не понадобится, как и прочий ливер!
Боец отмахнулся, стараясь меня прихлопнуть нижней парой конечностей, а я уже вспорхнул ему за спину. Там тоже нашлось много чего вкусного, а вот крепкую черепушку на затылке трогать не стал. Там блестел сплошной металл, да и прочие кости оказались ничуть не хрупче. Поэтому моей целью стала прежде всего плоть и кровь, охотно пожираемая огнём. Вскоре культурист-варвар пылал почти до самой головы, вслепую молотя кулаками. Но под горячую руку попал лишь Незримый, пытавшийся зайти мне в спину. Можно сказать, пострадал от дружественного огня.
Мне едва удалось оторвать невидимку, чтобы Таннум не восстановился за его счёт. Наша финальная сшибка была легендарной, разметав само пространство по сторонам. Каждый удар порождал такую волну энергии, что
Напоследок он пытался залезть мне в голову, но там не осталось ничего кроме пламени. Новые крылья выросли ещё горячее предыдущих, и тут противники внезапно закончились. Как впрочем и союзники. Последних как раз одолел щупольцеголовый, но не успел пожрать. Я висел посреди взбудораженной пустоты в полном одиночестве. Большая часть «останков» плавала неподалёку, не подавая признаков жизни. Мне только и оставалось, что собрать этот неприглядный урожай и стать наконец… Кем, богом?
Я по-прежнему ощущал подпитку имперцев, вольно или невольно моливших небеса о том, чтобы защитники империи справились, но взваливать на себя такое бремя не хотелось. Слишком много во мне ещё осталось от человека, не успев перегореть и атрофироваться за ненадобностью. У меня больше не было сердца — вместо него в груди бился сгусток огня, почище любого Источника. Тем не менее, я чувствовал его отчётливый зов, и не хотел ему противиться.
Какой к чёртовой бабушке из меня бог? Не смешно даже.
В конце концов, Фитилёк говорила, что некоторые миры прекрасно обходятся без небесных Покровителей. А с другой стороны, вдруг на такую богатую поляну заявится кто-то другой? Те же Хранители сгинули далеко не все. Будет крайне безответственным бросать мир, где осталось столько близких людей. Вернуться, что ли?
Прошлое тело даже догореть не успело, ведь время в изнанке текло иначе. Может, ещё не поздно?
Нет, лучше спасти не себя, а кое-кого более компетентного.
Я сосредоточился на окружении, охватив его разом, и уловил одну едва тлеющую искорку на самой границе восприятия. Ещё немного, и она окончательно бы канула в бездну. Раздуть её вышло с огромным трудом, и большая часть чужих останков успела благополучно растаять, но я нисколько не переживал по этому поводу. Главное, что новорождённому птенцу хватило. Сначала это был маленький огонёк в форме яйца, но стоило ему скормить чей-то откромсанный шмат, как он стал расти буквально на глазах.
Дело пошло на лад, и вскоре передо мной порхала моя уменьшенная копия, жадно впитывая остатки побоища. Я с умилением наблюдал за ним, и пытался наладить мысленную связь. Вскоре в голове раздался слабенький голосок:
«Спасибо, что не предал меня забвению… Я ведь тоже в тебя верил».
Ну да, феникс испытывал меня ещё с нашей встречи в святилище, а может и раньше. Ведь впервые я услышал его ещё во время ритуала папаши Гастора.
«А что с остальными?».
«Кто-то может ещё вернётся, но главным не станет», — ответил мой летающий собрат. — «Теперь ты решаешь, как будет дальше».
«Знаешь, как-то рановато мне становиться непутёвым богом…»