Нераспустившийся цветок
Шрифт:
— Мы собираемся уходить.
— Да, я собираюсь еще немного побыть здесь, тебя не затруднит, если я попрошу тебя подбросить Вив до дома? — Ченс поднимает бутылку с пивом, чтобы спрятать свою саркастичную усмешку.
Оливер не удосуживается отвечать ему словами. Вместо этого берет его пиво и выливает оставшееся в траву.
— Эй, что за черт? — кричит Ченс.
— Если ты не притормозишь, ты даже сам себя домой отвезти не сможешь, — Оливер отвешивает ему подзатыльник.
— Большое спасибо за ужин. Он был невероятным, и я отлично провела время сегодня, — я адресую
— Нам тоже было очень приятно. Надеемся увидеть тебя на следующей неделе. У тебя есть постоянное приглашение на случай, если один из наших сыновей забудет продемонстрировать свои манеры и пригласить тебя.
Оливер качает головой.
— Утром все в силе, сын? — спрашивает Хью у Оливера.
— Конечно, увидимся с утра пораньше.
Джеки встает и обнимает нас обоих.
— Пока, Ченс. Спасибо за приглашение, — я наклоняюсь и целую его в щеку.
Оливер быстро тянет меня за руку и отодвигает подальше от своего брата.
— Пока, Вив. Передай моему большому брату, чтобы он остыл. Мы можем тобой делиться. Это все в семье.
***
Оливер ведет меня к машине, и его руки на мне повсюду. Даже мое опьянение не может скрыть сексуальное напряжение, искрящееся между нами. Где-то между шагом и вздохом ему удается прижать меня к машине, лицом к пассажирской двери. Если бы мы играли в ролевую игру «хороший полицейский — плохой полицейский», он явно был бы не первым.
— Я говорил, как мне нравится это платье? — его голос глубокий, хриплый и надламывается к концу. Я чувствую, как его эрекция прижимается к моей попе, а его руки ползут вверх вдоль моих боков и накрывают груди.
— Да, — шепчу я.
— Без бюстгальтера?
— Без, были бы видны бретельки.
Мои глаза закрываются. Вино, его руки, его голос и эти бедра, пульсирующие возле меня, растворяют все связные мысли. Я могу потерять сознание.
И в то же самое мгновение он уже не прижимается ко мне. Я не больше, чем безжизненная букашка, распластавшаяся на его машине.
— Поехали.
Я отрываю себя от окна, когда он открывает дверь. Мое тело падает на сиденье, кто-то, обладающий большей ловкостью, чем у меня, пристегивает ремень безопасности, и дверь закрывается. Оливер заводит двигатель и наклоняется, чтобы вытянуть из меня последнее дыхание своими жадными губами и требовательным языком. Его рука скользит по моему обнаженному бедру, и мои несуществующие нервы не делают ничего, чтобы остановить его движение, когда я беззастенчиво расставляю для него ноги.
Он замирает, когда мое желание достигает красного знака тревоги.
— Где, черт возьми, твое белье?
Мои глаза резко открываются, а губы расплываются в сексуальной усмешке.
— Я не надела.
— Это очевидно! Почему? — его голос на грани.
— Я чувствую себя сексуальной без него, — я пожимаю плечами.
Он садится, пристегивается ремнем безопасности и сдает назад.
— Экстренное сообщение, Вивьен, ты ходячая «влажная мечта» [38] независимо от того, в сарафане без трусиков или в доспехах.
38
Влажная
Сжав губы вместе, стараюсь скрыть улыбку. Он больше ничего не говорит, пока мы не останавливаемся на нашей улице. Открывая мою дверь, он протягивает мне руку. Что-то подсказывает мне, что я последую за этим мужчиной куда угодно.
Он включает свет, как только мы заходим.
— Ты взял дополнительную гарантию? — я показываю на его новый телефон, который заряжается на столешнице.
Оливер поворачивается ко мне с мягкой улыбкой. Его взгляд ласкает мою кожу.
— Как ты это делаешь? — шепчу я.
— Делаю что?
— Заставляешь меня чувствовать все, не прикасаясь ко мне.
Он закрывает глаза. В этот момент я бы проползла по пустыне, пила бы песок и рискнула бы быть съеденной живьем змеями или скорпионами, просто чтобы хоть одним глазком заглянуть в его мысли.
— Расскажи мне, о чем ты думаешь, — я кладу лоб на его грудь.
— Я покажу тебе.
***
Обнаженная. Я выхожу из лужи хлопка у моих ног. Долговязые ноги, костлявые бедра, волосы, как у ведьмы и картина чернилами, скрывающая рассеянные шрамы на спине, но все это исчезает под его взглядом. В его глазах я вижу свое совершенство.
Он снимает рубашку и усмехается. Она немного дерзкая, слегка мальчишеская и всецело сексуальная. Я сажусь на его громадную кровать, перекатываюсь на середину и скрещиваю ноги. Оливер смотрит на меня, вопросительно сморщив лоб.
— Продолжай, — я прикусываю ноготь большого пальца и усмехаюсь.
Он поворачивается, расстегивает штаны, стягивает их с одной стороны, глядя на меня через плечо и прикусывая нижнюю губу.
Я хихикаю.
Он опускает брюки с другой стороны.
Еще раз сексуально смотрит на меня.
Я снова хихикаю.
Он продолжает усердствовать, раздеваясь для меня, и я поглощаю все это — одно вкусное дразнящее движение за другим. И когда он уже полностью обнажен, он переплетает пальцы рук на затылке и напрягает свои упругие ягодицы для меня. Все его тело имеет вид красивого совершенства, а его кожа… безупречна.
Оливер смотрит на меня через плечо снова с игривой улыбкой, которая меркнет, когда он видит мое лицо.
— Эй, — он разворачивается и заползает на кровать, притягивая меня в свои объятья. — Что не так?
— Ты. Ты… самоуверенный и сексуальный и… идеальный, — я проглатываю свои эмоции. — И твоя кожа, она…
Оливер прижимает палец к моим губам и качает головой. Затем его губы приходят на смену пальцу. Нежные и сильные руки скользят по моему телу, обходя изгиб за изгибом.
Он показывает мне.
Каким-то образом Оливер знает, когда слов недостаточно. Я ощущаю его страсть и плотское желание, сдерживаемое в узде под невероятным контролем, когда исследует мое тело своим, доводя меня до края. Мое тело умоляет его, каждый миллиметр пространства между нами невыносим.