Нерассказанная история
Шрифт:
19 февраля 1998 года
Сегодня утром доктор Пател стала расспрашивать меня о ней.
– Расскажите о вашей бывшей нанимательнице, – попросила она.
Я не совсем понял, о ком она, поэтому вопросительно уставился на нее. По крайней мере попытался. Недавно, чистя зубы, я посмотрел в зеркало и увидел, что не могу поднять брови. Не знаю, почему это должно было меня расстроить,
– Ее королевском высочестве принцессе Уэльской.
Доктор Пател обожает соблюдать формальности. Настаивает на том, чтоб обращаться ко мне «доктор Стендинг», и я перестал просить ее звать меня по имени.
Я ответил, что титул ЕКВ у нее отобрали после развода. Доктор Пател восприняла новость как личное оскорбление.
Насколько помнится, я никогда не упоминал об этой части своей жизни моему специалисту по мозговым опухолям. И теперь спросил, откуда она узнала.
– Видела сканы вашего головного мозга. Там все есть. Вся ваша история.
Я смеялся и смеялся, хотя шутка того не стоила, но она, похоже, была довольна.
– Как, доктор Пател, – сказал я, – полагаю, вы только что пошутили?
– Она была хорошей матерью? Или только позировала на камеры?
Я заверил, что это не было позой.
Доктор Пател кивнула, признавая мой авторитет в этом вопросе. Потом вновь перешла к делу и предложила мне подумать либо о постоянно живущей в доме сиделке, либо о хосписе, во всяком случае, в последние дни.
– Мне начинать думать прямо сейчас? – спросил я.
– Не сейчас. Но скоро.
Глава 14
Грабовски постучал в окно машины, и мужчина, читавший газету, завел мотор, еще не успев ее свернуть.
– Ведешь наблюдение? – осведомился Грабовски, показывая на заднее сиденье микроавтобуса, где были свалены сумки с фотоаппаратурой. Из багажника высовывалась складная лестница.
– Джон Грабовски? – спросил человек в белой футболке с мультяшным кроликом и слоганом «Хип-хоп мертв». Футболка так туго обтягивала его, что Граббер видел очертания кольца в соске.
Машина была припаркована перед отелем. Грабовски заметил ее, когда шел домой после ленча. Может, парень вошел в дом и до смерти перепугал миссис Джексон своим пирсингом и тем, что сказал ей?
– Насколько я понял, тебя послал Тинни?
– Нет, – буркнул парень, выходя из машины. – Сказал мне, где вы остановились. Но не посылал. Я сам хотел встретиться с вами. С легендарным Граббером Грабовски.
Он протянул руку. Грабовски проигнорировал жест и оглядел улицу. Ему совсем не хотелось, чтобы его заметили в обществе этого парнишки, на котором крупными буквами было написано «папарацци». Впрочем, в здешних местах они не распознают акулу пера, даже если она пооткусывает им носы. И все же ему стало не по себе.
– Едем, – бросил он. – Твоя машина.
Лучше убрать отсюда фургон, потому что здесь есть по крайней
– В Джейнсе есть бар, который тебе понравится, – сообщил Грабовски, устраиваясь на пассажирском сиденье.
Он не знал никаких баров, но что-нибудь найдет. И тогда он выяснит, что происходит. Он уже догадывался, вернее, сложил два и два в ту минуту, как увидел фургон.
Тинни снова ему звонил:
– Что с тобой, Граббер? Что тебя удерживает? Говорю тебе, старина, у меня работы больше, чем я успеваю делать. Знаешь, что тут творится?
Он наскоро прочитал список. Актриса, попавшая в наркологическую клинику. Поп-принцесса, выбрившая голову. Наследница сети отелей, оштрафованная за превышение скорости в нетрезвом виде, которой грозит тюрьма.
– Послушай, старик, этот 2007 год войдет в историю. Год, когда все девчонки слетели с катушек. Так ты в доле или как?
Граббер заверил, что уже едет.
– Ты это говорил в прошлый раз.
Тинни помолчал.
– Чем ты занимаешься? Что держит тебя за яйца в как там его… Кенсингтоне?
Граббер наскоро сочинил правдоподобную историю, но Тинни что-то учуял. Поэтому сегодня газетная крыса и торчала у отеля.
Но парень зря тратил его время. И Граббер скорее всего тоже зря тратил свое. За последние несколько дней он не думал ни о чем, кроме Лидии. Незаметно провожал домой с работы, когда она по средам ехала в город на ленч, следовал за ней по улице, где она покупала сандвичи, а потом – в магазин одежды. Уходя из приюта, она что-то крикнула седовласой даме, и голос был не тем, каким его помнил Граббер. Он не сильно отличался, но был не таким. А вот от смеха по спине у него пробежал холодок. Иногда на этой работе приходится думать именно спиной.
Они уже въехали в Джейнс, и Грабберу пришлось поискать глазами бар.
– Сверни направо, – велел он. – Думаю, это здесь.
Он вспомнил парня, одержимого Джеки Онассис. Она обратилась в суд, и парню запретили приближаться к ней ближе чем на пятьдесят футов. Но он продолжал ее снимать. Каждый день оказывался в доме, где она жила. Его снова притянули к суду, однако он не смог остановиться. Псих, конечно. Но Граббер понимал, что он чувствовал.
– Ну вот, паркуйся, – сказал он. – Я ставлю пиво.
Парень вошел в бар и придвинул табурет. Его походка была расслабленной, словно кости не скрепляли суставы, и это действовало Грабберу на нервы.
– Что ты хочешь узнать? – прямо спросил Граббер.
Парень ухмыльнулся:
– Да ничего. Просто хотел познакомиться. Слышал истории о том, что вы делаете классные снимки.
Чушь собачья! Неудивительно, что Тинни старается заманить его в ЛА. Этот дурачок не способен смазать собственную задницу целой пачкой масла.
– Да? – спросил Грабовски. – Какие именно?