Нерассказанные истории
Шрифт:
6.
И вот я ждал решения командира. Найти повстанцев не так уж трудно, каждый второй. За неделю, что я отсутствовал, жители собрались в отряды Сопротивления. Я доложил, что готов стать под ружьё.
Через десять минут я узнал свою судьбу. Воинам легче сражаться, зная, что их семьи в безопасности. Я вывел свою. Теперь моя задача вывести всех мирных жителей. Я прошёл путь, я знаю его на практике, а не только в теории, со слов деда, великого охотника и проводника. Моя задача сберечь наш народ, и это тоже бой. Незримый. Так сказал командир.
7.
Я никогда не хотел
Я стал путешественником.
Неизбежность. Или нет? Не имеет значения.
@galaobukh
Тел: 8-916-370-8162
E-mail: [email protected]
ГАЛИНА ШЕВЧЕНКО
Терпеть не могу искать виноватых. Наверное, поэтому не спился, не скурился и не подсел на цифровой доуп. Полстраны не у дел, пьют и гонят, гонят и пьют. Нам втирали, что цифровая трансформация государства должна стать рывком в будущее. Мы и рванули. Но в пункт назначения прибыли не все. А им всех не надо. Цифрополисы не резиновые. И кто виноват? Тот, кто всё это придумал, или тот, кто не смог приспособиться? Хотя, кого я спрашиваю? Я же сам с собой разговариваю. На самом деле, все сами с собой разговаривают. Пьют и гонят. Только вслух и в компании, а я про себя.
Тогда я тоже ехал и сам с собой разговаривал. Люблю погонять мысли за рулём, чтобы не уснуть, а может, чтоб не просыпаться. А Ментавра привязалась:
– Мишка, останови где-нибудь. Приспичило.
– Ща, – отвечаю, – Ц-зону проедем. Здесь никак, у меня транзит.
Честно, как по мне, жить в цифрополисах – сомнительное удовольствие. Взять хотя бы пропуска на каждый пук. Хех, в случае с Ментаврой тогда – это было в прямом смысле. И потом, не больше десяти квадратов на человека. Конура, а не жилплощадь. Есть такие, у которых по сорок на нос, но это социальный статус 7, фиг ты его получишь. Не больше одного ребёнка на семью – без базара. Да, тут бы одного родить. После геномодулирующей прививки попробуй сделай. Зря я её вспомнил. Я спокоен. Я смотрю на дорогу. Вот где-то в этом месте Ментавра опять заладила:
– Миш, останови, не могу. Выйти мне надо.
Вообще-то она ничего баба. В конной полиции служила, поэтому и Ментавра, мент на лошади. Так-то её Алёна зовут. Из-за лошадей в цифрополис не вписалась. Ей предлагали пересесть на электрокар, она, вроде, согласилась, но когда узнала, что служебных коней забили, уволилась нахрен. С понижением социального статуса, понятно. Там у них ни зверей, ни птиц. Чистая зона. Хочешь посмотреть – оформляй экскурсию в резервацию или на ферму, значит, к нам. Но никто не отваживается, у нас же кони-коровы-свиньи и лес – рассадник вирусов и бактерий. После нас они в карантине сидят и анализы сдают на всё, что можно. Так что мы проводим показательные прямые трансляции из мира животных, им норм.
Старикам вообще не завидую: если робот-медик оценит износ организма на 65+, то тебя отправят в Дожитие. Понятно, что на самом деле тебе может быть все 165, потому что по страховке любого цифрополиса ты поменяешь печень, почки, сердце, вставишь
Многие стремятся в цифрополисы как раз из-за страховки – чтобы жить долго. Понимание счастья тоже у каждого своё. Я знаю отчаянных, которые на все тесты готовы, лишь бы повысить статус до Ц-приемлемого. Ну, повысят, а толку? Ещё профпригодность доказать и желание приносить пользу городу. Мне нравится по-старинке. Чтоб никто не лез в одно место с микроскопом. Не люблю тюнинг. Во всех вариантах. Кстати, поэтому купил именно ПАЗик. Олдскул. Разбил черепушку, в которую ныкал деньги себе на похороны. Не хотел сына лишними тратами напрягать. А потом сын умер. Мне сказали, организм не выдержал ГМ-прививки. Я спокоен, я совершенно спокоен. Я смотрю на дорогу, я вижу только дорогу. С первой волной пошёл, дурак. Я отговаривал. Спокоен. Только дорогу.
Тогда я тоже сына вспоминал. Случается. Ментавра ещё сказала: «Миш, может, притормозишь? Ты подышишь, а я в туалет сбегаю». Я рявкнул на неё, чтоб отвязалась. Переборщил, конечно. Но бабы знают, что припадки со мной случаются по одному-единственному поводу, понимают меня уже, как родные. Пару раз в месяц вожу их до города и обратно. Дед мне рассказывал, что ему его дед рассказывал, раньше так в столицу за колбасой ездили, а теперь мы в цифрополисы колбасу отвозим, а закупаемся техникой. Бабы детям девайсы всякие берут, обучалки, софт. Вот оно, это место.
– Михаил! – крикнула здесь Ментавра. – А ну, останови прямо здесь, я сказала! Иначе нассу тебе под дверью! – может быть убедительной, в общем. Я тогда посмотрел на неё и прям реально кентавриху представил. Короче, остановил.
– На, – говорю. – Иди обоссысь. Только быстро.
«Вроде, пролесок густой. Вряд ли камеры есть. До границы чистой зоны рукой подать, а там наша территория кончается. Те, кто не прошёл Ц-трансформацию, создали другой мир. Да, у нас старый асфальт, дорога в заплатках, частые дожди, потому что в цифрополисах постоянно разгоняют тучи. Отсутствие медицинского страхования, отсутствие контроля рождаемости, смертности, преступности, отсутствие цифрового образования, отсутствие социальных выплат и много всяких других отсутствий. Мы предоставлены сами себе, здесь каждый выживает, как может. Похер. Зато мы свободны, ну, относительно. Они думают, что мы долго не протянем, потому что большинство пьёт и гонит, на то и рассчит…» – так я думал, пока мы ждали Алёну и так прервались мои мысли, потому что с улицы донёсся её вопль. Бабы встрепенулись, проснулись.
– Мишка! Это ж Ментавра орёт, – как будто я глухой.
Двери открыл. Только наружу сунулся, вижу – бежит. В руках что-то тащит. Или кого-то… Етишкин кот, ребёнка!
– Ментавра, твою ж мать, где ты его?.. – вот тут я увидел синюю шею, след от верёвки и опухший язык. Мальчишка. Лет пять, не больше. Руки спереди связаны. Лицо в грязных разводах, расцарапано всё, канавки от слёз.
– Нож у меня, хорошо, с собой был, – Ментавра задыхалась от бега и глухих рыданий, больше похожих на рык, – срезала я его там, с липы. Живой он ещё.