Нераздельные
Шрифт:
Полностью со статьей можно ознакомиться здесь: http://www.policymic.com/articles/31203/anonymous-rallies-against-horrific-abuse-riddled-troubled-teen-industry
79 • Коннор
Утром Риса с Коннором спускаются к завтраку, и тут, как гром среди ясного неба, начинается облава. В дом набивается возникшая из ниоткуда толпа вооруженных спецназовцев, чья численность превосходит все разумные пределы. Все происходит так быстро, что Коннор не успевает даже опустить ложку, которой ел хлопья. Нет времени ни для
— Что это вы так долго копались? — интересуется он у нападающих. Те не отвечают и даже не трогаются с места, чтобы скрутить его. Просто стоят и ждут. В комнату входит человек в темном костюме. Как банально. Фантазии не хватает на более оригинальный наряд?
— Да мы, кажется, поймали двоих птенчиков вместо одного! — говорит «костюм» и жестом приказывает своим орлам опустить стволы, что те и выполняют.
Коннор в свою очередь опускает ложку.
— Я пойду с вами, не сопротивляясь, только не трогайте Рису.
— Даже не думай! — вскидывается та.
«Костюм» буравит Коннора взглядом.
— Ты не в том положении, чтобы торговаться.
Тогда Риса выскакивает из-за стола и бросается к «костюму».
— Риса, нет!
Она не успевает преодолеть и половины расстояния, когда один из бойцов всаживает в нее заряд транка; другой подхватывает падающую девушку. Риса добилась своего: теперь куда бы ни отправился Коннор, она отправится вместе с ним. Черт, вот упрямая!
СайФая и его отцов эскортируют на первый этаж. Отец-юрист протестует против нарушения их гражданских прав.
— Нет времени на церемонии, — отрезает «костюм» и обращается к Коннору: — Итак, вот тебе договор: мы берем с собой твою спящую красавицу, ты идешь с нами без сопротивления; и тогда они не будут арестованы за укрывательство беглых.
Коннор не секунды не сомневается, что СайФая и его отцов так просто не отпустят, но что ему остается? Драться и получить заряд транка, как Риса? Тогда у него вообще не будет шанса договориться насчет нее. К тому же, с эти человеком что-то не то. «Костюм» старается вести себя как истинный профессионал, даже с этакой небрежностью, но в нем ощущается некая скованность. Человек в костюме чего-то боится. Чего?
Коннора поворачивают, чтобы надеть наручники, заламывают руки за спину. Он болезненно морщится.
— Осторожно! Мои швы!
— Твои что? — переспрашивает «костюм». — Нет, не отвечай, не хочу знать. — Он велит сковать Коннору руки впереди, а не сзади.
Затем его ведут, а Рису несут к самолету, стоящему на заросшем сорняками пустыре через дорогу, причем там нет даже намека на взлетно-посадочную полосу. Все ясно. Коннор видел такие самолеты раньше, на Кладбище.
— Бесшумный бомбардировщик «харриер»?
— Разбираешься, —
— А бомбы, конечно, мы с Рисой?
«Костюму» явно не по себе.
— Поживем — увидим.
Они загружаются в самолет: Коннор с Рисой и «костюм» в передний отсек, остальные — в задний. Устрашающего вида бёф бережно опускает Рису в кресло и даже, странное дело, застегивает привязной ремень, потом поворачивается, чтобы уйти к своим товарищам.
— А тележку с напитками прикатишь? — куражится Коннор.
Воздушное судно взмывает вверх с места, словно вертолет; двигатели издают лишь еле слышный гул. Затем машина, набирая скорость, устремляется на восход. Риса, все еще без сознания, безвольно обмякает в кресле; от падения ее удерживают лишь ремень безопасности и плечо Коннора. Сидящий напротив «костюм», похоже, весьма доволен собой. Коннор раздумывает, как бы это ему исхитриться и, будучи в наручниках, выбросить мужика из самолета. Но «костюм» вдруг произносит:
— Поздравляю — вы под защитой федерального правительства. Нам пришлось забрать вас на всякий случай, из опасения, как бы Инспекция по делам молодежи не сцапала вас раньше.
Коннору требуется некоторое время, чтобы осмыслить услышанное.
— Подождите… так вы не юнокопы?
— Будь мы юнокопами, вы бы уже были мертвы.
Коннор недоверчиво прищуривается:
— Если я под защитой, то почему вы надели на меня наручники?
«Костюм» криво усмехается:
— Потому что я доверяю тебе еще меньше, чем ты мне.
Он представляется как специальный агент Арагон, привычным жестом демонстрируя значок агента ФБР, как будто для Коннора это сейчас имеет какое-то значение.
— Мы тебе не враги, — говорит Арагон.
— Как раз так враги всегда и говорят.
Арагон пристально вглядывается Коннору в глаза. Такое впечатление, будто хочет сделать то, что не удалось Нельсону — забрать их себе.
— Ты веришь в демократию, Коннор?
Такого вопроса юноша не ожидал.
— Когда-то верил. Я верю в ее принципы, в то, как ей положено работать.
— Демократия всегда работает как ей положено, — возражает Арагон. — Все скулят и грызутся друг с другом, пока кто-то один не одержит верх — вот что такое демократия. — Он достает планшетник и чиркает пальцем по экрану, пока не находит нужное. — На сегодняшнее утро сорок четыре процента американцев готовы отвергнуть идею расплетения.
— Все равно это не большинство.
Арагон приподнимает брови.
— Ты не видишь общей картины. — Он разворачивает планшетник к Коннору. На экране круговая диаграмма. — Сегодня утром количество поддерживающих расплетение упало до рекордно низкой отметки — тридцать семь процентов. Девятнадцать процентов «не уверены». К твоему сведению: девятнадцать процентов НИКОГДА не будут уверены. Из чего следует, что в результате всей грызни и скулежа верх одержала одна сторона, и эта сторона — ты, Коннор.