Неразгаданная
Шрифт:
Не более чем через три минуты, Алексей заросший, грязный, взлохмаченный с перепуганным взглядом пил вкусно пахнущий чай на моей кухне. Если бы хоть кто-то знал об этом, нас с ним уже не было бы в живых.
– Ты зачем в Харькове?!
Набросилась я на него вместо приветствия.
– Та я ж не знал. Пришел к Вадьке, а он и говорит, мол, меня ищут, и тебя дергали, и его. Говорит, чтоб я от него немедленно уходил, ибо он неприятностей не хочет.
– И ты тут же решил, что я неприятностей
– Нет. Но я ведь в Харьков приехал специально для того, чтоб долг тебе вернуть, за машину. Вот верну и сразу же в Москву обратно уеду.
Вот уж не ожидала, что когда-нибудь он надумает вернуть мне деньги.
– А тем, у кого позанимал, из-за которых тебя ищут… Им вернешь?
– Нет, той суммы у меня нет. Вот если б ты отказалась сейчас брать деньги, то меня бы уже не искали. А тебе бы я вернул где-то через месяц…
– Нет уж. Ты вообще сволочь, что занимал, ведь договаривались же.
– Ладно, не кричи. Я с тобой рассчитаюсь и слиняю через пару часиков из города, меня никто и не найдет.
– Зато меня найдут,– мрачно отозвалась я.
– Так ведь никто ничего не узнает.
– Будем надеяться.
Он отдал мне деньги. И я, обещавшая Гарику известить его о месте нахождения моего милого муженька, взяла их… В конце концов, он возвращает мне долги, и это честно. Минут десять мы молча просидели, глядя друг на друга.
– Ты похож на бомжа,– честно сказала я.
– Я и есть бомж. Живу в Москве, в коммуналке, работаю дворником, за это мне и комнату в столице дали.
– Подожди, а деньги у тебя откуда?
– Понимаешь, до той памятной ночи, ну, когда мы с тобой расстались, я ведь решил затеять одно дельце… Ну и нашел под него спонсоров. А потом, когда ты ушла, меня переклинило, не могу я жить без тебя, тем более в этом городе, я взял гитару и ушел…
– Прихватив с собой все чужие деньги?
– Ну… – Алексей замялся,– так получилось,– в общем, эта сумма – оттуда.
– Лучше б ты мне этого не говорил. Ты так и будешь всю жизнь прятаться?
– Нет, ну я уже придумал, как заработать… Заработаю и верну.
– Подожди, вот часть ты мне отдал… А остальное?
– Прожил… Я ведь должен был как-то жить это время.
– Идиот!!!
Я подумала, что он опять что-то врет, но тут же решила, что нет мне до этого дела. Главное, чтоб он убирался из моей квартиры и благополучно добрался до своей Москвы.
– А ты-то как живешь?
– Сам видишь. Ремонт делаю.
– Сама?
– А что хочешь помочь?– съязвила я, памятуя о его полной неприспособленности к работам по дому.
– Можно подумать, ты согласишься.
Обстановка слегка разрядилась.
– Знаешь, я очень много думал над тем, почему у нас все так
– Получалось,– поправила его я.
– Ну да. Так вот, просто я на самом деле не ничтожество, я очень даже сильный и дееспособный.
– Если ты сейчас скажешь, что просто все познается в сравнении, то я тебя придушу.
– Ну, в общем-то почти. Дело не в том, что я в сравнении с тобой – тряпка (это чушь и ты об этом знаешь), дело в том, что ты хотела видеть во мне слабого, и видела, и меня в этом убедила.
– Слушай, давай не учинять разборок. Что сделано, то сделано, никуда нам с тобой от этого не деться. Нет смысла искать виноватых.
– Эй, а ты стала менее агрессивной.
– Просто ты теперь не представляешь для меня постоянного стоп-контроля.
– Чего?
– Ну, просто мне всегда было страшно быть самой собой, я тогда не вписывалась бы в твой круг, посему я всегда притворялась при всех. А когда мы были наедине, меня прорывало, и я становилась не просто собой, а собой в кубе… Теперь я успокоилась.
– Послушай, Ритуль, а если я сейчас предложу тебе поехать со мной, а?
– Нет уж, я уже институт почти закончила, а тут уезжать, ты в своем уме?
– Ну, переведешься…
– Да, три курса училась в Харькове, а потом на тебе, в Москву взяли!!!– засмеялась я и поняла, что отвечаю совсем не так, как надо, опять заселяя в его и без того истрепанные нервы надежду.
– Я совсем не о том,– я поспешила исправиться,– дело не в институте. С какой стати я поеду с тобой?
– Потому, что я люблю тебя.
– Господи! Эта болезнь у тебя еще не прошла?
– Нет. Никогда не пройдет… Это неизлечимо.
– Хроник ты мой… Ты очень хороший, Лешенька, но я не хочу больше иметь с тобой ничего общего.
– Какой же я хороший?– и из этой фразы Рита поняла, что навязчивая любовь таки покинула сердце Алексея, ибо он куда горячее отреагировал на то, что его назвали хорошим, чем на то, что его не любят.
– Я имею в виду по отношению ко мне. Пока ты вел себя порядочно. Надеюсь, впредь ты в этом смысле не изменишься.
– Ритуль… Неужели эти два года ничего не оставили в твоей душе?
– Оставили. Я теперь куда опытней и чуточку мудрее.
– Я, наверное, пойду, у меня опять начинает колоть сердце…
– Ну, иди. Будь осторожен, а?
– Ладно, пока.
И Рита закрыла дверь за Алексеем. Она видела, как ее Москвич, точнее уже не ее, завелся всего лишь с третьей попытки и уехал, гудя и громыхая. Гарику Рита, естественно, решила ничего не говорить до последнего. Что было очень опасно. Но Рита не могла не дать шанс Алексею. В конце концов, ведь это из-за нее он, рискуя, приехал в Харьков.