Неразгаданные тайны

Веснина Елена

— Это она надгробную речь репетирует, — тихо шепнула Юлька Татьяне.

— Что вы сказали, Юлия? — переспросила, повернувшись к ней, Амалия.

— Я считаю, что необходимо в кратчайшие сроки выяснить, что произошло с Маргаритой.

Утром Артем пришел к Доминике.

— Привет, — удивленно сказала Ника. — Ты так рано сегодня.

— А я не уходил. Нянечка разрешила поспать в коридоре. Там нашелся диванчик. Ночью шел дождь, окно было открыто, и я отлично выспался. Как ты, Мика?

— Хорошо, спасибо. Но зачем ты остался?

— Да

ты меня вчера так испугала своей реакцией.

— Ну, такое не каждый день происходит. Ты ничего нового не узнал?

— Пока нет. Мне важно было убедиться, что все в порядке с тобой. Теперь я готов к разведывательным работам. Обещай, что не будешь волноваться.

— Не могу.

— Мика, я не вижу оснований. Амалии в панике могло померещиться что угодно. Если не обещаешь — я никуда не поеду.

В подтверждение серьезности своих намерений Артем, скрестив руки на груди, откинулся в кресле, всем своим видом давая понять, что не двинется с места.

— Хорошо, обещаю. Думаю, что Рита в больнице. Моего лечащего врача ты знаешь. Он тебе поможет.

— Логично, Мика. У женщины, привыкшей руководить, всегда готов план действий.

Ника в ответ улыбнулась.

Самвел допытывался у Косаревой:

— Ты мне не ответила. За что девчонку убила?

— Ну и фантазии у тебя. Я ее первый раз в жизни видела, — оправдывалась Косарева, — не разглядела толком. На кой мне ее мочить? Вот заложник твой, Крокодил Крокодилыч, — дело другое. Сам не живет и другим не дает. Артист из него хреновый, нищими бомбардирами тоже не ахти как командует. В общем друзья должны ему помочь. Чтоб не мучился. Ему в деревянном костюме комфортнее будет.

Косарева все уже решила и рассчитала.

— Так вот отчего ты такая мрачная…

— Мне мрачно не от этих мыслей, — отмахнулась Надежда. — Радоваться надо, что корешу нашему полегчает. Просто накрылась моя пластика… то есть внешность моя новая. И жизнь моя новая. Пока этого докторишку в ментовке подержат, пока то, пока се… А не дай бог еще вдруг загремит? Придется искать новые варианты.

Она уже прокручивала мыслено очередной вариант развития событий.

— А наша мадам очч-ччень не любит, когда срываются планы.

— Никто не любит. Так что решаем с Крокодилом?

— И не уговаривай, — замотал головой Самвел, — не возьму грех на душу. Ну не могу я лишить твоих грызунов отца.

Самвел не мог понять, как можно так хладнокровно решать проблему жизни и смерти. И кто — женщина.

— По вопросам душевным, Самвельчик, отправляйся в церковь, там помогут очиститься от грехов твоих многочисленных. А мне нужны тугрики, чтобы избавить нашего друга Крокодила от хлопот земных. Спецы за «спасибо» не работают.

— Что-о-о? Я должен и грех на душу брать, и его же финансировать?

— Ничего ты этого не должен. У тебя, Самвел, один долг, перед собой: олухом не быть, не упускать свою выгоду. Вот и подумай, зачем

тебе Крокодил? Проблем — хренова туча: кормить его надо, поить, содержать. Ты себя сам кормишь, и я сама. А Крокодил наш — чужеспинник. Еще и выкупы за него плати. Так возьми бестолковку свою в руки да подумай, что ты с Крокодила поимел, а?

— Надя, ты в приличном доме находишься, — не мог удержаться от упрека Самвел. — У меня на родине невесты так с женихами не разговаривают.

— Я, Самвел Михалыч, твою биографию наизусть знаю. — Ее раздражала «правильность» Самвела и его, как она считала, нерешительность. — Нечего тут изображать аристократа в седьмом колене, мол, меня не понимаешь. Ну? Так я подключаю спецов?

Борюсик нервно ходил по камере. Небритый, всклокоченный, глаза воспаленные, в помятом и грязном халате… Он постучал в дверь и закричал:

— Позовите следователя, позовите начальника милиции! Кто мне скажет, что с ней?! Почему мне никто не отвечает?

— Не положено, — безразлично ответил конвойный через дверь. — Всему свое время. Чего кричать? Грыжу накричишь.

— Я вас очень прошу, — взмолился Борюсик, — ну спросите у кого-нибудь, прошу вас, жива она?

Не дождавшись ответа от конвоира, Борюсик сел, обхватив голову руками. Вдруг дверь открылась, и конвоир пропустил в камеру Юрия Владимировича и Диану. Борюсик не поверил своим глазам. Он бросился к ним, чуть не плача.

— Здравствуй, дорогой друг! — обнял его Юрий Владимирович. — Какое счастье, что нам разрешили увидеться.

— Юрий Владимирович, Диана! Как я рад вас видеть! — залопотал Борюсик, расчувствовавшись от неожиданного визита. — Я буду просить вас об одолжении. Риту увезла «скорая», меня к ней не пустили, как вы понимаете.

Узнайте, пожалуйста, что с ней. Мне не хотят говорить.

— Конечно, Боря, мы все узнаем. Только расскажи толком, что произошло.

— У нас все было готово к эфиру. Я приготовил шприц с коктейлем. Немного волновался, конечно, но не так, чтобы что-нибудь перепутать. Я все-таки врач с многолетней практикой! Когда я сделал укол… В общем, через пять секунд у Риты пропал пульс. Я до сих пор ничего не понимаю! — Он развел беспомощно руками и вытер со лба пот.

— Что значит, не понимаешь? Ты же врач!

— Да я голову себе сломал, всю ночь варианты перебирал. Мог быть внезапный отек Квинке, аллергия на лекарство… Мог быть анафилактический шок или просто непереносимость препарата… Хотя я глупости какие-то говорю, — перебил сам себя Борюсик. — Не могло этого быть.

— А ты что, не делал пробы?

— Так не было необходимости! Этим коктейлем у меня проколоты сотни пациентов, он никогда и ни у кого не вызывал реакции! И по инструкции пробы не требуются, и в медицинской литературе это указано. Понимаете, делать пробы этого коктейля — все равно что делать пробы чистой воды или воздуха. Он никому не противопоказан, понимаете?