Неразгаданные тайны
Шрифт:
— Я уж думал, кранты мне, — приговаривал Крокодил. — Рука затекла, конвоир в ящик сыграл, жратвы нет, воды нет, телефона нет, ничего нет. Спасибо тебе, что приехал. Я уж помирать собрался, мысленно завещание писал.
— А тебе есть что завещать? Много скопил? — насмешливо спросил Петик.
— Так я тебе и дал полный финансовый отчет, налоговая инспекция, — фыркнул Крокодил. — Сюда иди, он за домом.
Петик и Крокодил обошли дом и увидели уткнувшегося лицом в стол дежурного.
— Так что случилось, рассказывай.
— Не знаю, —
— Эта бутылка? — уточнил Петик.
— Она, — подтвердил Крокодил. — Откуда он ее взял — не знаю, вроде никуда не отходил…
— Зато я знаю.
Петик решил свои соображения держать пока при себе. Он достал носовой платок, взял со стола целлофановый пакет, осторожно опустил туда бутылку и закрыл ее. В другой пакет собрал остатки еды.
— Что будем делать? — спросил Крокодил.
— Сейчас отнесем его куда-нибудь, спрячем, а там подумаем.
— Э, нет, я нести не буду, — запротестовал Крокодил. — Я покойников с детства боюсь.
— Куда же его спрятать? Может, тут поблизости яма какая-нибудь есть?
— Я знаю куда, — осенило Крокодила. — Тут недалеко. А ты его один унесешь?
— Почему один?
— Я же тебе сказал — я покойников боюсь.
— Тогда придется вызывать милицию и сдавать вас двоих. Его понесут, а тебя поведут.
Петик взялся за телефон.
— Ладно, — сразу стал покладистым Крокодил, — только чур, я за ноги возьму.
Они свалили тело дежурного около входа в погреб у дома возле Косаревой.
— Можно скинуть его в погреб, — предложил Крокодил. — Там крысы, как… как крокодилы. За неделю объедят.
— А ты откуда знаешь? — удивился Петик.
— Так меня самого чуть не съели.
— Любопытно, потом расскажешь.
— Вот какая жизнь, почище любого анекдота, — проговорил Крокодил. — Кто б мог подумать, что Крокодил в паре с ментом будут другого замоченного мента в погреб к крысам спускать! Скажи кому — обхохочется.
— Много будешь трепаться, сам туда пойдешь, — прервал его Петик. — На этот раз они тебя дожрут. Давай бери.
Они открыли полуразвалившиеся погребные двери и сбросили тело в погреб.
Косареву, уверенную, что проблему с Крокодилом она уже решила, теперь волновала другая проблема. Арест Борюсика нарушал ее планы по изменению внешности. Приняв решение действовать, она снова взяла машину Самвела и направилась в клинику Борюсика. Узнав от Марины, что доктор все еще в милиции и достоверно ничего не известно о ходе следствия, Косарева решила связаться с нужными людьми. Ей в голову пришла мысль дать взятку нужным людям, чтобы вызволить Бориса Михайловича. Косарева достала визитку, какое-то время смотрела на нее, соображая, что делать, потом решительно набрала номер:
— Здравствуйте, вы меня не узнали? — обратилась она к поднявшему трубку человеку. — Очень приятно. Не спешите со мной
Николай Николаевич добросовестно продолжал расследование. Следующим его шагом был визит в телестудию. Ольга Алексеевна была крайне взволнована и напряжена. Происшедшее наносило удар по ее карьере. Она отвечала на вопросы следователя быстро и старательно, словно боялась, что он заподозрит ее в неискренности.
— Ольга Алексеевна, — обратился к ней Николай Николаевич, — я хочу проверить некоторые свои соображения. Мы можем пройти в студию и еще раз ее осмотреть?
— Конечно-конечно, там все так и стоит, я не разрешила разбирать декорацию. Я же понимала, что вы ею заинтересуетесь. Это такое несчастье, такое несчастье… Нас, наверное, закроют.
— А почему?
— Ох, Николай Николаевич. Телевидение — это… Как меня теперь будут телезрители называть?
Карьера ее волновала прежде всего.
— Не знаю, наверное, как и раньше. Есть же у вас имя, фамилия…
— Мне теперь одно имя: «та, у которой девушка умерла». Я по дороге на работу уже несколько раз это слышала. Посмотрите, вон идет та, у которой…
Она в отчаянии воздела к небу руки.
— Ну, не расстраивайтесь… а сколько еще может простоять эта декорация?
— Столько, сколько вам понадобится. Все программы, идущие в прямом эфире, приостановлены. Мы делаем только выпуски региональных новостей и даем «консервы».
— Какие консервы? — не понял следователь.
— Мы так называем ранее записанные программы и материалы. Это просто крах. Столько сил, столько времени и средств затрачено, так хорошо все начиналось…
— А почему вы не спрашиваете, что с жертвой?
— Ой, простите, конечно, человеческая жизнь и все такое… — спохватилась Ольга Алексеевна. — Что с бедной девушкой?
— Она жива, но в больнице.
— Я за нее рада, — сказала Ольга Алексеевна, хотя в ее голосе настоящей радости не чувствовалось. — Но лучше бы ей вообще сюда не соваться. Со свиным, как говорится, рылом да в калашный ряд. Я ее предупреждала.
Ольга Алексеевна привела Николая Николаевича на место, где снималась программа Борюсика. НикНика заинтересовало рабочее место врача. Он тщательно осмотрел стол, тумбочку, столик для медикаментов.
— Хотел у вас спросить, — обратился к Ольге Алексеевне следователь, — к доктору Медведеву перед программой кто-нибудь подходил?
— Да, конечно, очень много народу подходило, мы это разрешаем зрителям. Практически все — знакомые Бориса Михайловича.
— Почему вы так решили?
— Мы на эту первую программу решили в зале посадить «своего» зрителя. Так легче работается, можно попросить задавать конкретные вопросы, удобные прежде всего нам. Когда в зале все родные и близкие сидят, создается благоприятная атмосфера. А перед началом программы здесь вообще было столпотворение. Подходили абсолютно все. Поздравляли с премьерой.