Неразгаданные тайны
Шрифт:
А Юрий Владимирович продолжал беседовать со следователем.
— Господин следователь, я хочу взять с вас слово. Когда вы закончите расследование, подарите мне этот сюжет, — попросил писатель. — Я напишу «Смерть в прямом эфире-2».
— Не проблема. Кстати, Юрий Владимирович… давно хотел вас спросить: откуда вы взяли столь увлекательный сюжет для «Смерти в прямом эфире-1»?
— Его мне подсказала дочка.
— Какая из них?
— Доминика.
— Надо же… Какие интересные истории придумывают простые отечественные бизнес-леди!
В
— Здравствуйте, Диана Юрьевна, — галантно поприветствовал он ее и даже изобразил нечто вроде поклона.
Диана равнодушно поздоровалась с ним и направилась в свою комнату. Юрий Владимирович остановил ее:
— Дианочка, куда же ты, у нас гость…
— По-моему, это не гость, а должностное лицо при исполнении служебных обязанностей, — возразила Диана.
— Это в рабочее время. А сейчас… — сказал Юрий Владимирович.
— То-то у вас все преступники разбегаются, — перебила отца Диана. — Вы их, оказывается, строго с девяти до шести ловите. А я-то по наивности думала, что у вас рабочий день ненормированный.
— Вы очень строги ко мне, Диана Юрьевна, — произнес следователь, мысли которого приняли уже совсем другое направление.
— Строга, но справедлива. Извините, я очень устала, пойду к себе. Папа, ты займешь ненормированного гостя?
— Конечно, мы так плодотворно поговорили. Николай Николаевич очень интересный собеседник.
— Нужно будет как-нибудь это проверить. Но в другой раз. А сейчас, спокойной ночи, — сказала Диана, удаляясь в свою комнату.
Юрию Владимировичу на самом деле была интересна их беседа со следователем.
Николай Николаевич тоже начал собираться, заметив, что слишком уж долго засиделся в гостях.
— Помните о сюжете, — напомнил Юрий Владимирович.
— Хорошо. Но только в первую очередь я буду помнить о своем служебном долге, — подняв вверх палец, полушутливо — полусерьезно ответил НикНик и попрощался с хозяином.
Автомобиль Сергея свернул возле указателя «Озерка» к загородному дому Доминики. Танюша уже давно стояла на крыльце. Увидев машину, она выбежала навстречу Сергею. Он вышел из машины, обнял и поцеловал Танюшу. В обнимку они зашли в дом.
Ритка лежала в больничной палате. В памяти всплывали обрывочные картинки: лицо Косаревой в телестудии, Борюсик со шприцем в руках, слова Амалии о том, что она нажила себе смертельного врага в лице Доминики… От этих воспоминаний и от слабости у нее закружилась голова. Ритка подошла к окну и попыталась его открыть. Выглянув во двор, она поняла, что выпрыгнуть не удастся — слишком высоко. Она набрала номер телефона.
— Анжелка, это я, — тихо сказала Ритка, прикрывая рукой трубку. — Выручай.
В гостиной своего особняка Самвел снова накрыл стол для романтического ужина при свечах. Они сидели перед камином.
— Пришла все-таки. — Глаза Самвела радостно и возбужденно сияли. — Я уж думал — снова
— Не могу я тебя обманывать, Самвел Михалыч, — игриво ответила Косарева, — слишком ты мне сейчас нужен. Видишь, как я откровенна.
— Эта твоя откровенность меня и пугает. Сейчас нужен… а потом, когда не стану нужен? На тот свет отправлюсь, вслед за Крокодилом?
— Дался тебе этот Крокодил, — засмеялась Косарева. — А может, я пошутила, что его нет? Просто дала ему, дураку, денег, чтоб сгинул с глаз долой. Он и сгинул.
Самвел с сомнением покачал головой:
— Ты на такую не похожа.
— А на какую похожа?
Надежда любовалась собой, ожидая очередного комплимента от Самвела.
— Знаешь, есть травка такая — росянка называется. С виду — красоты неописуемой, на лепестках капельки росы блестят. А на деле — это клей. Польстился комарик на красоту, сел и прилип. А потом лепестки над ним сомкнулись, и нет больше насекомого.
— Росянка, говоришь… Это хорошо, буду знать. Как стану заморской баронессой, закажу себе герб с таким цветочком, — хохотнула Косарева, откинув голову. — Не знала, Самвельчик, что ты в детстве в юных натуралистах числился. Ну да ладно, — она посерьезнела, — а теперь давай выпьем, не чокаясь.
Петик пытался одной рукой умыться возле колонки у дома Крокодила. К другой его руке был прикован наручниками Крокодил.
— Не брызгайся, командир, — пытаясь защититься, сказал Крокодил, ежась. — Я воды холодной боюсь.
— Какой-то ты боязливый: покойников — боишься, воды холодной — тоже.
— А что толку умываться — все равно за день запачкаешься. Что такой хмурый, командир, солнце вон, смотри, светит.
Крокодил уже очухался от трагических событий и теперь радовался даже малому.
Петик молча той же рукой извлек платок и стал утираться.
— А то отпустил бы меня, — просящим тоном продолжал Крокодил. — Я бы манатки собрал, лыжи намазал да и сгинул в неизвестном направлении. А может, рванем вместе. С напарником веселее. В Европу поедем. Законы там, слышал, мягкие, а лохи — жирные и непуганые. И пистоль твой служебный пригодится… — размечтался он.
— Помолчи, я думаю, — отмахнулся Петик.
— Твоего дружка все равно рано или поздно хватятся. Начнут искать, что да где? Возьмут тебя за шкуру — не отвертишься.
— Никто меня не возьмет. Я тебя один искать подряжался. А куда он делся, не мои проблемы. И не каркай под руку, если здоровье дорого.
— Все, командир, умолкаю… а тюрьмы, говорят, в Европе — что у нас санаторий…
— Давай поразмышляем логически, — думал вслух Петик. — Чего я хотел? А хотел я за тебя с Самвела денег срубить… И на эти деньги открыть частное сыскное агентство. На пару с этим… который сейчас в погребе. Только кажется мне, что Самвел Михайлович с самого начала не собирался с деньгами расставаться. Хотел бы — давно бы отдал. А он яду нам прислал, как крысам.