Неразгаданные тайны
Шрифт:
— Этого не может быть! — не поверила Доминика.
— Еще как может! Но, с другой стороны, теперь ты для них не представляешь никакого интереса.
Женщина говорила со знанием дела.
— Что со мной будет?
— А как они решат. Могут до конца дней в дурке держать. А могут и перед следствием поставить, выкручивайся, мол, как знаешь. Ты что сделала-то?
— Ничего.
— Это я уже поняла. А что тебе пытаются пришить?
— Попытка убийства.
— Кого?
— Сестры. Но я не убивала, честно.
— Не
— Кто они?
— Тебе виднее. Просто хорошенько поразмысли и вспомни, кому насолила.
— Я только то и делаю: думаю, думаю…
— Плохо думаешь. И медленно. В твоем случае нужно находить врага быстро. Ты должна его уничтожить первой. — И опять пальцем провела по горлу, показывая, как именно уничтожить. — А как сестра твоя? Жива?
— Жива.
— Я твою улитку, знаешь, где прячу? — спросила соседка и указала за щеку. — Здесь. Чтобы не отобрали. За этими нечистями глаз да глаз нужен. Не успеешь оглянуться, как они туг же своими пальчиками шаловливыми почву прощупают. А это красивая вещь, дорогая.
Она вынула улитку из-за щеки и, рассматривая, любовно погладила одним пальцем.
— Мне ее подарили.
— Любовник?
— Один очень хороший человек. — Доминика отрицательно покачала головой. — Она мне и помогла. Если б не улитка, я бы не познакомилась с вами. А без вас — совсем пропала бы. Держите ее на крайний случай, может, пригодится.
— Чего ты мне постоянно выкаешь? Мы тут с тобой почти сестры. Сестры по несчастью. Меня зовут Лиля Многолетняя. Только, чур, не прикалываться. Это не кличка. Фамилия у меня такая.
— Доминика. Называй, как тебе удобней.
Соседка обняла Доминику.
— Когда я отсюда выйду, Лиля, я тебе помогу, — пообещала Ника.
— Себе сначала помоги, мать Тереза. Ладно, пойду на койку, а то принесет нелегкая санитара.
— Стой, а как ты мужа убила? — спохватилась Ника.
— А ты что, тоже хочешь? — засмеялась соседка и начала рассказ: — Жила я со своим неплохо. Не пил, не бил. Детей только не было. Я долго лечилась от бесплодия, наконец получилось, забеременела. От счастья летала.
Соседка на миг умолкла, словно ком к горлу подкатил. Доминика взяла ее за руку.
— Работали мы с ним в одной конторе, там и познакомились. Он был электриком, я — уборщицей. Хорошо так работали: кто над чем, а кто над кем. В общем, подружка мне как-то сказала, что мой милый весь женский коллектив обслуживает. Лампочки бабам вкручивает.
— Сволочь, — вырвалось у Доминики.
— Кобель. Ты представляешь, Ника, надо мной же все работники потешались! Говорят, мол, дура Лилька — пыль везде протрет, а на своих рогах забудет.
— Об этом все знали?
— Все, кроме меня. А я не верила, хотя муж у меня красивый был,
Соседка пристально посмотрела на Доминику. Та отвела взгляд.
— Ты его за это убила? — спросила Доминика.
— Я бы не смогла поднять руку на человека, каким бы гадом он ни был. Но мысль об измене засела мне в голову крепко. Так и жила. Не жила, а приглядывалась к нему да принюхивалась, не пахнет ли чужой бабой. Это было ужасно. А однажды я поехала к маме, картошку сажать, да раньше и вернулась. Без звонка. В общем, ты понимаешь?…
— Он был с другой в твоей постели, — догадалась Ника.
— Именно. В моей. Тут у меня в голове все помутилось, я — на него, он — за нож. Я вывернулась, а он на свой же нож и напоролся. Хорошо, та сучка выскользнула и в чем мать родила из окна сиганула. Первый этаж, не покалечилась. Милицию я вызвала сама и «скорую». А потом мне сделалось дурно.
— Что с ребеночком?
— Нет его, Ника, больше нет. Я его на нервной почве скинула. А меня обвинили в убийстве.
Соседка еле сдерживала слезу.
— Только не надо меня жалеть, — сказала она. — У каждого своя история. Только не дай боже тебе такое испытать.
Ритка любовалась делом рук своих — перестановкой.
— Вот теперь совсем другое дело, — сказала она сама себе. Потом села за стол Доминики и посмотрела на селектор.
— Значит, так, эту кнопку нажимаем и говорим сюда… Юлия, принеси мне кофе! И покрепче. Без сахара, двойной, — скомандовала она в селектор.
Юлька вошла с подносом и двумя чашками кофе.
— Многоуважаемая Маргарита Викторовна… — начала Юлька, но не договорила. Она остолбенела, увидев переставленную мебель и Ритку в кресле Доминики. От изумления она чуть поднос не выронила. Юлька осела в кресло, с подносом на руках.
— Тебе вызвать психиатрическую неотложку? — спросила притворно-заботливо Юлька. — В этом офисе, по-моему, у всех крыша съехала набекрень.
— А ты поставь поднос и поправь свою крышу. Какой кофе сделала?
— Черный. Как любите… с солью, — улыбнулась секретарша.
— Что?
— Ты же сама просила без сахара.
Юлька поставила поднос на стол. Ритка была довольна:
— Смотрю, Юлька, будет из тебя толк. Наглая. Может, я тебя и оставлю на рабочем месте. Садись и докладывай, что там, на фирме, слышно.