Неразгаданные тайны
Шрифт:
— Что вы имеете в виду? — уточнил Артем.
— Я свое дело сделаю, будьте спокойны. Экспертиза признает ее вменяемой и дееспособной. Она выйдет от нас и предстанет перед судом. Ведь дело против нее не закрыто. А обвиняют ее в попытке преднамеренного убийства.
Артем и Глеб переглянулись.
Михаил и Танюша лежали в постели. Михаилу хотелось поговорить с женой, а Татьяна думала о своем.
— Пора спать. Завтра наши девчонки рано проснутся, — сказал Михаил.
Танюша молчала.
— Ты заметила, как они быстро
Жена по-прежнему молчала.
— Танюша, ты бы вела себя с девочками помягче, а? Они же твои дочки.
— Похоже, что они только твои дочки, — огрызнулась Танюша в ответ. — Слышал, я для них — тетя Таня, а ты — папа.
— Ты сама в этом виновата. Их надо тихо, спокойно учить. Ты же женщина, понимать должна. Даже мальчишек в таком нежном возрасте не очень строят. Что уж говорить о девочках. Накричала, испугала малышку… Она еще многого не понимает.
— Зато Лёля все хорошо понимает. Ты заметил, она всячески пытается нас поссорить.
Михаил привстал на локте и заглянул в лицо жены:
— Ты это серьезно?
— Да, серьезно. Смышленая девчонка, не по годам. Представляю, что нас дальше ждет. Лиха беда — начало.
Татьяна уставилась в потолок невидящими глазами.
— Подожди, я тебя вообще перестаю понимать. Ты настаивала на этом удочерении. Я тебя, как мог, предостерегал, обо всех трудностях напоминал. Ты настояла. А теперь? Чем ты недовольна? Девочки — наши, нам с ними жить, а им — с нами.
А ты ведешь себя так как будто тебе не нужны добрые хорошие отношения. Ты смотришь на них, как на чужих, разговариваешь с ними, как с чужими…
— А что, они мне — родные? — холодно усмехнулась жена.
Михаил молча вылез из постели и взялся за сигареты.
— Не кури! — повелительным тоном сказала Танюша.
— Ты вообще понимаешь, что говоришь? — громким шепотом заговорил Михаил. — Ты взяла их в свою семью! Добровольно? Никто тебе их не навязывал. Ты сама назвала себя мамой этих детей. Теперь они тебе, похоже, не нужны? И что мы будем с ними делать? Нет, я сказал неправильно, — перебил он сам себя. — Что мы будем делать с собой? Почему ты молчишь? Что с тобой? Эти перепады настроения, эти странные поступки… ты можешь мне все объяснить?
— Просто мне нужно привыкнуть. Я не думала, что это так сложно. Мне очень трудно. Пойми меня…
Михаил, которого обычно трудно было вывести из себя, был теперь взбешен:
— А их кто поймет? Взяли, как котят, поигрались, а потом — за шкирку и вон?! Ты понимаешь, что творишь? Почему ты не думала раньше, когда я тебя предостерегал? Дорогая, это — эгоизм, преступное легкомыслие и безответственность. На грани подлости!
Татьяна заплакала. Михаил после паузы сел рядом и погладил жену по плечу:
— Извини, я погорячился. Не плачь. Я тебя понимаю. Это действительно сложная
Тут открылась дверь, и на пороге появилась заспанная Леля в пижамке.
— Папа, я хочу в туалет, — сказала девочка. — Куда идти? Михаил сорвался с места:
— Да-да, малышка, идем, я провожу.
Татьяна закусила губу и уткнулась в подушку.
Сергей и Диана сидели в ресторане. Диана чувствовала себя неважно, Сергей же был весел и обаятелен.
— Да, Дианка, серьезная у тебя маман. Я и не надеялся, что она тебя отпустит со мной. Как тебе удалось ее уговорить?
— У меня, как и у каждого нормального беби, есть золотой ключик к сердцу предков. На его поиски уходит почти все детство. Но это, я тебе скажу, штука стоящая! Помогает развести родаков на что угодно, в пределах разумного, конечно.
— Разводной ключ для родителей? Клево! Я тебе чуть-чуть завидую. Я уже и не помню, когда мне кто-либо что-либо запрещал.
— А я часто психую, когда меня начинают воспитывать. Хотя маму тоже можно понять: она всю жизнь одна меня растила. И не хочет мне такой же судьбы. Оттого и боится. — Диана еще больше погрустнела. — Мне ее искренне жаль. Я ее люблю…
Сергею захотелось ее как-нибудь подбодрить. Он поднял бокал.
— Эх, за наших дорогих родителей, — провозгласил Сергей и выпил. — Открою тебе тайну. Меня в детстве так упорно старались накормить, что сейчас, когда я слышу слова «за родителей», мне хочется не выпить, а срочно чего-нибудь съесть. — Он округлил глаза и огляделся вокруг, словно проверяя, не слышит ли его кто-нибудь.
Они оба рассмеялись.
— Ты сегодня такой веселый, — заметила Диана. — Был у Доминики?
— Был, — сдержанно ответил Сергей.
— Тебе ее не жаль?
— Серьезно ответить тебе я не могу, ты в силу молодости не поймешь… Поэтому скажу аллегорично — когда сеешь ветер, пожнешь бурю.
— Ты что, во всем винишь ее?
— А кому мешало наше безбедное и легкое житье-бытье? Зачем нужно было привносить в него эдакую театральную экзальтированность? Устраивать сцены. И себя погубила, и меня чуть за собой не увлекла. Но я удержался. А все потому, что не отношусь к жизни излишне серьезно. И никому не советую так относиться. Ни к чему хорошему это не приведет.
— Интересная у тебя философия.
— Единственно верная. Рифы лучше обойти, чем переть на них на всех парусах.
Двери ресторана распахнулись, впуская Косареву и Самвела. Подошел официант и подал меню. Косарева, по привычке, стала шарить глазами по залу и заметила Сергея и Диану.
— Посмотри на ту пару, — сказала она своему спутнику.
— Это твои знакомые?
— Да, с некоторых пор. Это муж владелицы «СуперНики». Я его уже не впервые вижу с этой девицей.
— Разве она не жена ему? — удивился Самвел.