Неразрешимое бремя
Шрифт:
Зной и не думал спадать к вечеру, я разглядывал вычурное здание борделя в жарком мареве заходящего солнца и гадал, явится Лидия или проигнорирует мою просьбу. Мне многое удалось сегодня сделать. Я заставил капитана Лунтико выделить двух стражников, впрочем, он сам тоже изъявил желание присутствовать при аресте. Несколькими часами ранее успел заехать в Академию, завезти окровавленные ножницы с просьбой сличить характер ранений, получить положительное заключение и разрешение епископа. Мне никто даже не попытался воспрепятствовать,
— Господин инквизитор, а чего мы ждем? — капитан Лунтико плавился от жары, тщетно пытаясь укрыться в тени экипажа.
— Мы ждем госпожу Хризштайн, — ответил я, начиная уже всерьез опасаться, что она может просто не явиться. — Она мне не простит, если… Слава Единому, вот и она.
Лидия недовольно выбралась из остановившегося неподалеку экипажа, важно неся себя вперед. Мне вдруг представился вместо ее синего платья тот самый алый атлас, из которого хотела пошить ей Верочка, и я невольно хмыкнул. Она поймала мою усмешку и подозрительно сощурилась.
— Надеюсь, вы позвали меня по вескому поводу, господин инквизитор! — Лидия откинула с плеч полураспущенные золотые локоны, что в свете заката приобрели зловещий кровавый оттенок.
— Конечно, — я церемонно поклонился и предложил ей руку, чем вызвал у нее немалое удивление.
— Надо же! Что-то вы подозрительно вежливы и выглядите довольным… Чего, впрочем, не скажешь про ваш внешний вид. Вы где успели так пообтрепаться?
Я пропустил мимо ушей ее шпильку.
— Пойдемте, — я кивнул привратнику и пропустил Лидию вперед.
Агнесс стояла растерянная посреди комнаты, в маленькое пространство которой едва поместились все заинтересованные лица.
— Агнесс Иптискайте, вы арестованы по подозрению в колдовском убийстве Лиены, Изабеллы и Ивонны.
Лидия демонстративно хмыкнула и выразительно покрутила пальцем у виска, глядя на меня.
— Я ничего не сделала! — крикнула модистка, хватаясь за грудь. — Я любила девочек, как родных! Как вы можете!..
Два стражника двинулись к Агнесс, но я кивнул им обождать немного.
— Это ваши ножницы? — я протянул их лезвием вперед. — Узнаете?
— Мои… — едва шевеля губами, проговорила женщина. Лидия подалась вперед и перехватила ножницы, внимательно разглядывая их.
— Да, госпожа Хризштайн, именно ножницами, портновскими ножницами для закройки были нанесены ранения. Кожу не вспарывали, ее разрезали или скорее разрывали. Как видите, левое лезвие с едва заметной зазубриной, что оставила характерные повреждения на внутренней стороне раны. Госпожа Иптискайте, вы можете объяснить, откуда на ваших ножницах засохшая кровь?
— Не знаю! — в отчаянии воскликнула портниха, без сил опускаясь на узкую кровать и заливаясь слезами. — Кто угодно мог их взять, я не знаю!
Лидия покачала головой.
— Действительно, рана возможно была нанесена ножницами. Но согласитесь, господин инквизитор, этого
— Вы никогда не ошибаетесь, госпожа Хризштайн? — едко спросил я. — Вы помните, что заявили, что колдун — непременно мужчина?
— Я и сейчас так думаю, — Лидия не собиралась сдаваться, просто удивительное упрямство и самонадеянность. Она подошла к плачущей модистке, подняла ее подбородок и заглянула в глаза. — Я не вижу ни малейших признаков безумия в Агнесс, так что, боюсь, здесь вы ошиблись…
— Нет, — покачал головой я, мне вдруг сделалось противно от того, что должно будет произойти дальше. — Агнесс, куда вы дели свою вышивку для нерожденного младенца Лиены?
Портниха удивленно подняла голову.
— Я не помню, тут наверное, где-нибудь…
— Правда? Вы такая аккуратная, у вас все разложено по местам, нитки, иголки, но вы не помните, где ваша вышивка? Как такое возможно?..
Лидия нахмурилась.
— Думаю, что госпожа Хризштайн, в отличии от вас, не отличается большой аккуратностью, иначе ей бы показалось странным это еще тогда…
— Что именно? — Лидия нетерпеливо меня перебила.
— То, что катушка ниток для вышивки, которую делали два месяца назад, валяется рядом, вместе с иголкой. За столько времени не потрудиться убрать ее на место! Так что думаю, вышивка эта была на самом деле для несуществующего младенца Ивонны, и делали вы ее совсем недавно, незадолго до убийства, верно?
— Мы арестовывать будем или болтать? — раздраженно вмешался капитан Лунтико. — У меня служба закончилась, чего…
— Помолчите, капитан! — не менее раздраженно прервала его Лидия. Она выглядела уже не столь уверенной. — Даже если Агнесс и вышивала для каждой девушки, все равно это не доказательство. Она не колдунья! Говорю вам, колдун — мужчина!
Капитан медленно наливался румянцем от злости, поэтому я поторопился наконец закончить.
— Самое обидное, госпожа Хризштайн, что вы правы, — грустно сказал я, подошел к Агнесс и рывком дернул на ней лиф платья.
Она вскрикнула и прикрыла ладонями грудь, но я силой развел ей руки, демонстрируя накладной бюст.
— Мне интересно, господин Иптискайте, волосы у вас настоящие или парик? — следующим движением я дернул его за прическу, он противно заскулил от боли, а в моей руке оказался довольно искусный парик.
— Я не… Что вы творите, как можно! — Иптискайте зарыдал, закрывая руками лицо.
Лидия подошла к нему и успокаивающе похлопала его по плечу. Этот извращенец уткнулся лицом ей в юбку и зарыдал пуще прежнего.
— Ну-ну, не волнуйтесь, — Лидия смотрела на меня с довольно странным выражением, я тщетно пытался его разгадать. — Браво, господин инквизитор. Что же вас привело к такому выводу?
— Агнесс Иптискайте никогда не существовала. Зато был мальчик Николас, что убил свою беременную мать портновскими ножницами.