Неразрешимое бремя
Шрифт:
— Я уже раз допустил, что вы подставили невиновного…
— Это помчик Прошицкий невиновный? — Лидия опять расхохоталась, пытаясь освободиться из моей хватки. — Не смешите! И я его не подставляла, кстати…
— Что? — от неожиданности я ослабил захват, и она вырвалась. Я недоумевал, зачем ей сейчас врать. Хотя для нее солгать не стоило никакого труда, и делала она это мастерски, но странным образом, я не помнил, чтобы она часто лгала, по крайней мере, мне. Зачастую просто умалчивая или заставляя думать совсем другое, что подразумевалось, искажая смысл или
Лидия с досадой растирала запястье, смотря на меня с откровенной жалостью.
— Какой же вы болван, господин инквизитор. Думать не пытались? Кому это было выгодно, у кого был свободный доступ к вышивке, у кого была возможность подсунуть помчику ее в карман прямо на месте, и почему, демон раздери, там опять так удачно оказался капитан, а?
— Сводня… — прошептал я.
— Неужели дошло наконец? Признаться честно, она мне здорово помогла в этом. Я даже пожалуй не буду сводить с ней счеты за…
— Хватит! — я оборвал ее. Мне было стыдно за то, что обвинил в этом Лидию, но одновременно стало легче, может быть, я все-таки смогу достучаться до остатков человечности в ее душе. — Найдите в себе хотя бы каплю милосердия и оставьте в покое эту семью. Я могу предъявить помчику обвинение в доведении до колдовства, и…
— Нет, — покачала головой Лидия. — Вы ничего не можете, господин инквизитор. Так что убирайтесь отсюда. Я все равно вышвырну их на улицу и сожгу здесь все дотла.
— Пожалуйста, я прошу вас… — сердце обливалось кровью, когда я смотрел на несчастную семью, сбившуюся в плотное кольцо. Господи Единый, прости меня за то, что делаю! — Думаю, что смогу предложить вам то, от чего вы не сможете отказаться.
— Неужели вы готовы отречься от сана и пойти ко мне в содержанцы? — пошло подмигнула мне Лидия. — Спасибо, но нет. Я и так могу…
— Нет, — спокойно сказал я, осознавая, как легко стало на душе, когда решение уже принято. Другое. Вы оставляете семью помчика в покое и не трогаете плантацию, а взамен…
Я оглянулся на несчастных, что ловили каждое мое слово, затаив дыхание. Подтянул к себе Лидию так близко, что почувствовал цветочных запах от ее волос.
— Отпустите! От вас воняет! — она попыталась меня отстранить, толкнув в грудь.
— … Взамен я скажу, на каком языке написан Завет, — прошептал ей на ухо.
Она замерла, потом заглянула мне в глаза, задумчиво прищурилась, любопытство в ней боролось со злостью. А я неожиданно ужаснулся тому, что до сих пор ее близость вызывает во мне порочные мысли. Как можно желать это безобразное чудовище, что губит людей без капли сомнения, что радуется чужой боли и смерти… Тошнота подкатила к горлу, стоило лишь вспомнить заседание суда.
— Нет, — вдруг сказала Лидия. — Я вам не верю, господин инквизитор. Вы в последнее время неплохо научились врать.
На секунду я растерялся и устыдился, ведь действительно ее обманывал, но… Демон раздери, кто бы обвинял меня во вранье!
— Я клянусь Единым, — тихо сказал я, отпуская ее наконец от себя. — Эту клятву не
— Вашим братьям в вере давно нет веры, уж простите за каламбур, — Лидия помолчала немного, продолжая разглядывать меня. — Но вам я, пожалуй, в этом случае могу поверить.
— Госпожа, так что? Мы закончили? — крестьянин покосился на остальных, что давно уже вынесли все ценные вещи из поместья и упаковали их в грузовой экипаж.
— Подождете! — резко ответила Лидия. Она приблизилась ко мне, протянула руку, запустила ее в мои волосы. Я дернулся, пытаясь отстраниться, прикосновение ее холодных пальцев было неприятным. Сейчас Лидия вызывала лишь омерзение.
— Не дергайтесь, господин инквизитор, — она нахально улыбнулась. — Если хотите договориться, придется потерпеть. Ведь это такая малость, чуть-чуть потерпеть меня, верно?
Она привстала на цыпочки, и я почувствовал ее горячее дыхание у себя на шее.
— Говорите. Что за язык?
— А какие у меня гарантии, что вы сдержите обещание? — просипел я, стараясь не глядеть на нее.
— Только мое слово, господин инквизитор. Придется вам рискнуть. Я не трону плантацию и не оставлю без крова помчика и его семью. Довольны? В отличие от ваших товарок, я всегда держу слово. Кроме того…
Она не договорила, и я нахмурился.
— Кроме того что?
— Не важно. Говорите, я жду. А то ведь могу передумать. И не дай вам боже Единый меня обмануть. Кровью умоетесь.
Я тяжело сглотнул. Прости меня, господи Единый, это не ложь, просто… И она все равно никогда не узнает, что Завет…
— Вижьенер. На нем составлен Завет, — шепнул я и отстранился наконец от нее.
Она постояла чуть, потом кивнула.
— Они могут остаться в поместье. Пока я не найду на него покупателей. А потом пусть убираются отсюда. Если не ошибаюсь, у них осталась еще в собственности лесная хижина где-то высоко в горах. А что будет с плантацией… Пусть решает новый владелец.
Лидия кивком головы отпустила рабочих, потом перевела тяжелый взгляд на меня.
— Кроме того… — начала она, и у меня от дурного предчувствия заныло в желудке. — Я не смогла отказать себе в удовольствии полюбоваться выражением вашего лица, господин инквизитор…
Она снова приблизилась, взяла меня под руку, я не посмел даже вырваться, моля в душе Единого, чтобы она быстрей убралась отсюда. Отсюда и из моей жизни. Навсегда.
— Посмотрите на это милое семейство. Наслаждаетесь ролью благодетеля-спасителя? Ну так я вам немного подпорчу удовольствие, — она говорила очень тихо, зло и устало. — Как вы там сказали? Дети не в ответе за грехи родителей? Правда? Посмотрите на этого благочестивого старца, что сорок лет назад разрушил жизни Николаса и его матери. Это он породил на свет страшное чудовище, мальчика-колдуна, но думаете, он этим ограничился? Нет. Я наводила справки, только по официальным выпискам из архива соседнего городка, в нем за последние двадцать лет погибли или пропали… знаете сколько шлюх? Семьдесят шесть девушек. И это только те, о которых заявили.