Неразумная обезьяна. Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду
Шрифт:
Работая над этой книгой, я ставил себе целью освещение основных причин наших ошибок, исследование того, как каждый из нас может использовать аналитическое мышление и научный метод для улучшения не только своей жизни, но и нашего мира. Наверное, было бы глупо и излишне амбициозно надеяться охватить все эти проблемы в одной работе, но я все же полагаю, что мой скромный вклад поможет осветить проблемы и способы мышления, которые позволяют нам не сбиваться с пути. В мои намерения не входило писать учебник – ведь наглядные рассказы оказывают на нас более глубокое воздействие, чем сухие факты, – и поэтому каждая рассмотренная нами тема будет проиллюстрирована яркими, порой странными, но абсолютно правдивыми сюжетами (от смешных до трагических), почерпнутыми из истории и современности многих стран.
Книга разделена на шесть основных частей, каждая из которых
“II: Чистая и простая истина?” Здесь мы коснемся нескончаемого потока аргументов, обсуждений и дебатов, которые ежедневно и ежечасно обрушиваются на нашу голову; мы попробуем разобраться в том, как пустая риторика искажает нашу способность ясно мыслить, делает нас уязвимыми жертвами демагогов и шарлатанов.
“III: Лазейки разума”. В этом разделе я расскажу об изъянах нашего представления о самих себе. Наши мысли, эмоции, память и чувства намного более податливы и изменчивы, чем мы себе представляем; мы попытаемся исследовать скрытые предубеждения, психологические ухищрения и нарушения восприятия, которые могут приводить нас к неверным умозаключениям.
“IV: Ложь, наглая ложь и статистика”. Этот раздел посвящен статистике и числам, насквозь пропитавшим наш современный мир; мы увидим, как можно неверно или искаженно толковать числа, с которыми мы сталкиваемся, и как лжецы пользуются нашей статистической неграмотностью.
В формировании наших восприятий огромную роль играет то, как и где мы черпаем информацию. Средства массовой информации оказывают на нас большее влияние, чем мы думаем. “V: Мировые новости”. В пятом разделе мы увидим, как то, что мы “духовно потребляем”(от телевидения до социальных сетей), формирует наше восприятие; как легко можно впасть в заблуждение благодаря выбранным нами самими источникам.
И, наконец, “VI: Свеча, горящая во мраке”. Здесь мы сосредоточимся на критическом мышлении и научном методе, а также на том, как можно пользоваться этими инструментами для просвещения мира. В главах этого раздела мы выявим тонкую грань, отделяющую науку от лженауки, убедимся в чрезвычайной мощи скептицизма, а также попробуем понять, как толика критического мышления улучшает качество наших решений, а подчас даже может спасти мир.
Я далек от желания настаивать на непогрешимости ученых; ничто не может быть более далеким от правды. Мы обычные люди и подвержены тем же заблуждениям, каким подвержен каждый человек. Мы неизбежно совершаем ошибки, но и умеем учиться на них. Аналитическое мышление и научный метод сами по себе не являются исключительной собственностью науки – они принадлежат всем нам. Ученые не должны уподобляться Олимпийским богам-небожителям; они – наследники Прометея, стремящиеся поделиться со всеми добытым ими огнем. Мы живем в эпоху, когда отделить сигнал от белого шума стало невероятно трудно, но абсолютно необходимо; мы живем в мире, где мифы и манипуляции угрожают задушить истину, и я искренне убежден, что никогда еще не было настолько важно овладеть аналитическим мышлением буквально всем людям – художникам и бухгалтерам, полицейским и политикам, врачам и конструкторам. Начнем же мы с самого фундаментального свойства человека – с его разума.
Раздел I
Лишение разума
“Тот, кто не желает думать – упрямец; тот, кто
не может – глупец; а тот, кто не осмеливается – раб”.
Глава 1
Неприличное предложение
Как бы странно это ни звучало, но средневековое папство было гнездом политических интриг, достойных пера Джорджа Мартина. Однако даже по весьма причудливым стандартам того времени очень немногие странные и страшные события истории католической церкви могут сравниться с абсурдностью действа, происшедшего в январе 897 года. Его местом стал судебный зал величественного римского собора Святого Иоанна Крестителя на Латеранском холме, где новый папа Стефан VI метал громы и молнии в своего предшественника Формоза, обвиняя его в вероломстве, подкупах и других грехах. Но, несмотря на тяжесть обвинений, Формоз отвечал на все тирады ледяным молчанием. Еще бы: ведь папа Формоз умер за девять месяцев до этого судилища.
Тем не менее полуразложившийся труп,
Голый труп Формоза протащили по улицам Рима и бросили в Тибр. Позже монахи извлекли тело из реки, и очень скоро мертвый Формоз стал для римских граждан предметом поклонения. Весь этот сюрреалистический кошмар вошел в историю под названием “Трупного, или Жуткого синода”, Synodus Horrenda; в результате общество отвернулось от Стефана [2] . Конечно, Стефан не был законченным идиотом – истинный мотив этого судилища был чисто политическим. Извращенную логику использовали для оправдания омерзительного действа, придав видимость рациональности суду, лишенному всякой справедливости. Нельзя сказать, что это помогло Стефану: в августе 897 года его самого бросили в тюрьму и задушили в камере. Позже церковь без лишнего шума отменила damnatio memoriae (“проклятие памяти”) в отношении Формоза, признав это решение политическим, а не основанным на благочестии, и мудро позволив этому отвратительному инциденту исчезнуть в море забвения. Но из данного случая можно извлечь важный урок: вот до какого извращения доводит порой иллюзия разумности суждения!
2
Формоз был в конце концов реабилитирован и погребен с почестями в полном папском облачении, однако на этом его злоключения не прекратились. Много лет спустя жестокий и распутный папа Сергий III отменил прощение. Несколько источников сообщают, что Сергий даже приказал обезглавить труп – видимо, для верности. Истинность этих сведений подтвердить трудно, но Сергий своей жестокостью и развращенностью выделялся даже на фоне других, не отличавшихся нравственностью и милосердием, римских пап того времени. По словам одного из современников, Сергий был “негодяем, заслуживавшим веревки или костра”.
Наша способность рассуждать является главной и наиболее очевидной отличительной чертой рода человеческого. Мы – рассуждающие животные, одаренные умением сознавать этот факт. Каждый из нас сталкивается в жизни как с абстрактными, так и с осязаемыми концепциями, учится на уроках прошлого и планирует будущее. И в основе всего этого находится наша способность к разумному суждению – искра, освещающая самые темные уголки, куда может добраться наш разум. Но при всех блистательных достижениях и подвигах, на какие способен наш мозг, он все же не является безотказной машиной, и мы часто совершаем ошибки – как явные, так и скрытые. Психологи Ричард Нисбетт и Ли Росс замечают по поводу этого вопиющего противоречия, что “одним из старейших философских парадоксов является очевидное противоречие между величайшими триумфами и драматическими провалами человеческого ума. Тот же организм, который походя решает логические проблемы, недоступные самым мощным компьютерам, часто совершает ошибки в простейших суждениях о повседневных событиях”.
Мало обладать мощным мозгом. Его надо тренировать и обучать в мере, достаточной для того, чтобы справляться с непонятными и сложными ситуациями. Давайте проведем не вполне корректную аналогию с компьютером: даже самая мощная машина не может работать без адекватного программного обеспечения. Сравниться по архитектуре и сложности с нашим мозгом не может ни один компьютер, но мышление выходит за рамки чисто интуитивного процесса, так как ему (мышлению) необходимо учиться. Ущербное мышление – это путь к неверным умозаключениям. “Мусор в данных, мусор на выходе”. Это мантра нынешних специалистов по информационным технологиям, но возникла она отнюдь не сегодня. Чарльз Бэббидж, отец вычислительной техники, в середине девятнадцатого века говорил с горечью: “«Умоляю вас, мистер Бэббидж, скажите, если вы введете в машину неверные числа, то может ли она дать правильный ответ?» У меня просто нет слов для того, чтобы описать ту кашу, которая должна быть в голове человека, задавшего этот вопрос”.