Неразведанная территория (сборник)
Шрифт:
Пони Карсона остановился и так откинулся на задние лапы, что я испугалась, как бы он не хлопнулся прямо на меня. Карсон спешился и ухватил его под уздцы.
— Двигайся, деревянная башка, каменноголовая задница! — заорал он прямо в морду пони, который, видимо, испугался, потому что наложил кучу и начал запрокидываться, но уперся в скалу.
— Только посмей! — взревел Карсон. — Вот столкну тебя в воду на поживу цси митсс. Двигайся! — Он рванул поводья, пони попятился, столкнул в ручей камень и взобрался по ступенькам, будто за ним гнались.
Я уповала, что мой пони
— Давайте, Эв, — сказала я.
Эв оторвался от своего экрана и удивленно замигал.
— Куда мы направляемся? — спросил он, будто даже и не заметил, что серебрянки остались позади.
— Вверх на обрыв, — ответила я. — Брачный ритуал.
— А! — сказал он и спешился. — Серебрянки находятся в радиусе полета челночков. Мне надо проанализировать состав штукатурки, но сделать это я смогу, только когда мы вернемся в Кинг Десять.
Я стянула поводья под ртом Бестолочи и зашептала:
— Ты, ленивая, паршивая копия лошади, я сделаю все, чем грозил Карсон, а сверх того и такое, до чего он не додумался, а если ты еще хоть раз обложишься, пока мы не выберемся из расселины, я выдерну лукокость у тебя из шеи!
— Чего вы копаетесь? — спросил Карсон, спускаясь по ступенькам. Пони при нем не было.
— Пони я не понесу, — сказала я.
Он обошел кучи, встал позади Бестолочи и некоторое время подталкивал ее, потом скомандовал:
— Поверни ее!
— Слишком тесно, — сказала я. — И ты знаешь, что пони не возвращаются пройденным путем.
— Угу, — сказал он, схватил поводья и дергал, пока не поставил Бестолочь нос к носу с пони Эва.
— Давай, жалкое подражание корове, — не говоря уж о лошади! — сказал Карсон и начал тянуть, пока она, пятясь, не выбралась из расселины.
— Ты не так глуп, как кажешься! — крикнула я ему вслед, когда он спустился за пони Эва.
— То ли еще будет! — ответил он.
Больше хлопот у нас с пони не было — понурив головы, точно сетуя, что их перехитрили, они послушно брели вперед, и все-таки полкма мы взбирались добрый час, но никуда не добрались. Ручей превратился в тоненькую струйку, не везде заметную среди камней. Нет, это явно был не Язык. Видимо, Карсона осенила та же мысль, потому что он свернул в первое же боковое ущелье и повел нас назад, примерно в том же направлении, какое завело нас сюда.
Оно было таким же узким и с такими же крутыми склонами. Мне не надо было останавливаться, чтобы собирать образчики минералов. Я просто соскребывала их с сапог. Базальтовые блоки становились меньше, и обрывы обрели сходство с кирпичной стеной, а между ними зигзагами пролегли жилы треугольных кристаллов вроде того, который Карсон показывал Булту. Они разлагали солнечный свет словно призмы и отбрасывали радуги поперек ущелья, когда на них попадало солнце.
В тот момент, когда я уже решила, что мы вот-вот упремся в стенку, мы выбрались на плато и вновь оказались среди серебрянок.
Мы находились на уступе, поросшем деревьями до самого края, и справа далеко
Я была права, подумала я: он ведет нас с обрыва вниз, и выехала из деревьев. Карсон уже привязал пони к стволу и стоял у самого края, глядя на противоположную сторону каньона. Подъехал Эв, за ним Булт, и все мы словно окаменели разинув рты.
— Это надо же! — сказал Карсон, изображая удивление. — Вы только посмотрите! Водопад.
Водопадом был каскад с гипсовыми кучами. А для описания этого не было подходящих слов, хотя перед нами, несомненно, был Язык, который петлял среди серебряночных лесов на плато по ту сторону каньона и прямо напротив нас рушился с тысячеметровой высоты.
— Дерьмо мое! — сказал Эв. — Дерь-мо мо-е!
И абсолютно точно выразил мои чувства. В детстве я видела голо Ниагары и Йосемитского водопада. Они производили большое впечатление, но оставались всего лишь водой. Но это!..
— Дерь-мо мо-е! — повторил Эв еще раз.
Мы находились в добрых пятистах метрах над дном каньона, а напротив обрыв из розовых кирпичей возвышался над нами метров на двести. Язык вырывался из треугольной выемки и падал вниз, точно самоубийца, с ревом, который мне не следовало бы принимать за шум каскада, и взметывал волны туманной измороси и брызг (я словно ощутила их всей кожей), а затем рушился в зелено-белую воду далеко внизу.
Солнце нырнуло за тучку, вновь появилось, и водопад превратился в фейерверк. Наверху облака брызг повисла двойная радуга, возможно, результат преломления солнечного света, но главный эффект порождался обрывом. Он был весь исчерчен жилами призматических кристаллов, и они сверкали и мерцали, как брильянты, отбрасывая радужные полосы на обрыв, на рушащуюся воду, в воздух, и перекидывали их через каньон.
— Дерь-мо мо-е! — опять сказал Эв, натягивая поводья так, словно они могли его приподнять. — Ничего красивее я в жизни не видел!
— Нам здорово повезло, что мы на него наткнулись, — сказал Карсон. Я обернулась и посмотрела на него: большие пальцы заложены за пояс, физиономия дышит самодовольством. — Если бы мы продолжали идти по тому ущелью, то миновали бы его, ничего не заметив.
Повезло, как бы не так! А кто волок нас через серебрянки, и вверх по ступенькам, и советовался с Бултом, будто не знал, куда идти. Вот чем ты занимался, пока я в Стене ждала тебя и с ума сходила от тревоги. За радугами гонялся!
Конечно, он его увидел, когда шел вверх вдоль Языка, ища дорогу, чтобы обогнуть антиклиналь, а потом лазал по обрывам и поперечным ущельям в поисках места, откуда мог бы показать его нам наиболее эффектно. Если бы мы шли вдоль Языка его путем, то заметили бы водопад еще издали с какого-нибудь гребня или по нарастающему реву догадались бы, что нас ждет, а не увидели бы его прямо перед собой внезапно, точно райский радужный мираж.
— Да, очень повезло, — повторил Карсон, а усы у него подрагивали. — Так как же вы хотели бы его назвать?