Нереальная Реальность
Шрифт:
Потом был перерыв в общении (два дня). Он снова написал первый: «Анютик, привет, как у тебя дела? Давно не общались». Он спрашивает и на некоторые вопросы я не могу найти или вспомнить ответ, хотя знаю, что еще недавно он был. Я как тот зомби — я помнила, но по какой-то причине забыла. Анатолий спросил о моих хороших воспоминаниях, о чем мечтаю…
«Расскажи о своих хороших воспоминаниях». И все. Я в тупике. И тупила минут десять, соображала. Я боюсь жить. Я рассказала, как сходила на концерт, в театр, как проводила время с бабушкой, обожаемые книги и понравившиеся персонажи. Иногда просто иду по улице и радуюсь непонятно чему и на душе становится так легко-легко. Боже, какой бред. Не могу вспомнить практически ничего больше. Я настолько унылая?!? Сама мысль, что я не могу ответить на элементарный вопрос мне противна. Толик же написал мне следующее: «Не-е.
Анатолию нравится группа, о которой я впервые только сейчас услышала.
Потом мы не общались десять дней. Я рискнула написать ему первой, проявить интерес. Что-то по типу «Привет, как дела? Давно не переписывались. К Новому году готовишься?». Он ответил достаточно развернуто и скоро: «Привет. Да дела никак — какой там Новый год. Очень много работы, ушли два сотрудника на больничный, поэтому сейчас тяжело как никогда, очень устаю. Ежедневно есть желание написать тебе, но понимаю, что диалога не получится, я совсем «выжат». Расскажи, как ты? Я очень надеюсь, что лучше, чем я. Да и на душе хреново как-то в последнее время. Хочется все бросить и уйти, но что-то тормозит внутри…».
Он кажется таким взрослым, собранным и серьезным по сравнению со мной. Так трогательно, что он интересуется моими делами. Я просто боюсь показаться навязчивой, не хотела его беспокоить. А он снова ответил позитивно, будто успокаивая меня: «Спасибо за добрые слова и за поддержку. И не стоит бояться побеспокоить меня, уж тебе-то я всегда рад». Хотелось бы, чтобы Толик предложил встретиться, погулять, просто в парке на скамеечке посидеть. Но видимо в ближайшее время надеяться не на что. Но скорее всего, чисто внешне, я совершенно не в его вкусе, я почти уверена в этом. И от этого я чувствую никчемность, от которой ужасно устала. Постоянное чувство вины и самобичевания.
(«Неназванная книга», дневник Анечки)
ВИТТОРИНА
Проснулась до будильника. Вставать не спешила. Просто лежала и смотрела в потолок, думая о том, как же меня угораздило сюда попасть. Думала о том, насколько странно мысли влияют на нас и окружающий мир. Может быть мысль Анюты была настолько сильна? Она ведь очень хотела, чтобы я сюда поступила для обучения.
«Каждый из вас попадает в некоторое пользование старших для лучшего контроля учебы. Вечером в пятницу на этой неделе старшеки определятся окончательно, кто над кем будет властвовать, покровительствовать, или как это правильно называется — техника Кукловод».
Слова Мстислава, как заезженная пластинка повторялись в моей голове. Учитывая, что я случайно умудрилась уже против себя настроить некоторых людей, а точнее всю свою группу, то если меня заберет кто-то из старшеков, то ничего хорошего ждать не приходится — скорее всего, я снова не смогу поладить с этим Кукловодом. А что если…и вообще, о чем я думаю? Кукловодство, насколько я поняла, это мерзко — человек полностью находится под контролем другого человека. Это ужасно! Это омерзительно! Куда смотрят преподаватели?
Потянувшись, я быстро оделась и вышла из своей комнаты. Мстислава не было. Наверное по своим делам убежал. Непонятный он человек. Надо бы узнать его поближе, получше. Вот только как это сделать? Тряхнув головой, пошла в ванную. Почистила зубы, умылась. Вроде бы даже приободрилась. Причесалась, заплела косу. Ну что? Вперед! Все будет хорошо! Я столько смогла пережить! Анютка, жаль ты не дожила до этого времени. Ты бы гордилась, ты бы поддержала. Мне тебя очень не хватает. Правда.
Включила плеер, и слегка кивая головой в такт музыке, вышла в коридор, заперев на ключ за собой дверь. На этаже никого не было. Казалось здесь никто не обитает в соседних комнатах. Пожав плечами, я пошла по коридору, лишний раз убеждаясь, что Академия очень красивая. На стенах висели старинные гобелены, картины, на которых изображались рыцари и дамы в шикарных платьях. Хотя на некоторых были нарисованы страшные существа в черных балахонах. Такие существа держали в костистых руках черепа людей и животных. Засмотревшись на очередную живопись, я споткнулась. Так, все это кажется очень странным. Спустившись по винтовой лестнице, я сверилась с картой. Ага, вперед и направо. Но
— Извините, пожалуйста. Не подскажите, где аудитория сорок семь?
— Конечно, — белобрысый парень ослепительно улыбнулся и кивнул мне за спину. — Вы ее только что прошли, Витторина.
— Вы меня знаете? — удивлена.
— Вас все старшие знают. И не только…
Он снова улыбнулся, подмигнул своими ярко-голубыми глазами и поспешно ушел. «Красная форма», — зачем-то отметила я. Значит знают все. Это плохо или хорошо? Ладно, по ходу дела разберемся.
Аудитория действительно была за моей спиной. Как я умудрилась ее не заметить — не знаю. Слепая, глухая и не внимательная. Студенты приветствовали меня гробовой тишиной. Но первое, что бросалось в глаза — все до жути не выспавшиеся, растрепанные или даже потрепанные, словно их гоняли часов шесть по помойкам. Ого, значит, у меня ночь лучше всех прошла. Чтобы никого не нервировать и не провоцировать, я снова ушла в самый конец и села за последнюю парту. Тут даже лучше. И места больше и обзор лучше. Ага, Юлька докапывается до Макса. Какой-то дурацкий разговор у них насчет взаимоотношений девушек и парней — извечная битва полов. Не желая вникать в этот бред, я включила музыку громче. Женщина пела своим восхитительным голосом, тембр которого невозможно было спутать ни с чьим другим.
Ромка, запустив пятерню в свои волосы, что-то вычитывал в толстенном справочнике. Вера поправляла макияж. Вон худенькая миниатюрненькая брюнеточка по имени Карина испуганно озирается по сторонам и без устали поправляет свою белую мантию. Рядом с ней Леша — немного полноватый, неповоротливый, кучерявый и смешной. Он сидел в красной форме. В наушниках играла классная песня известной группы. Я позволила себе легкую едва заметную улыбку. Плеер щелкнул, и я услышала немецкого исполнителя. Он пел что-то вроде: «Откройте глаза — я иду! Не показывайся! Спрячься». И мне казалось, что я действительно стала более бдительной, и следила за однокурсниками во все глаза. Марина с Олесей о чем-то весело щебетали, не обращая ни на кого внимания. Маришка оказалась вполне стандартной внешности с большими серыми глазами и крашенными волосами. Белая форма сидела на ней идеально, хотя видно, что юбку девушка укоротила сама, тем самым демонстрируя идеальные красивые ноги, которые выхватывали из любой толпы лишь взгляды восхищения и зависти. Олеся тоже была крашенной блондинкой (ну сезон нынче такой, тренд или как это там называется, модно быть осветленной сейчас и без мозговой — мозги вообще еще ни разу в тренде не были, но думаю, если бы стали, то тренд быстро затух бы). Красная форма тоже была перешита и подогнана по худощавой фигурке — появились вырезы на юбке, рубашка лишилась верхних пуговиц настолько, чтобы можно было увидеть верх белого кружевного бюстгальтера. И, блин, только сейчас я удивленно заметила, что в группе нет ни одной черной формы, кроме моей. Да, писец не подкрадывался, он мчался ко мне с самого начала и во весь опор. Интересно, насколько это плохо?!?
— Слышь!? — Макс махнул рукой в мою сторону.
Я убрала наушники, вопросительно взглянув на парня.
— Старшие с моей комнаты, сказали, что они станут твоими Кукловодами. Они сказали, если я им помогу деньгами, то тоже дадут поразвлечься тобой. Молись!
Я предпочла не реагировать на слова этого дурака. Хотя как-то стало не по себе. Интересно, а как-нибудь увильнуть от этого всего можно? Или может тоже подговорить кого-нибудь из старшеков, чтобы меня в обиду не дали. Смешно! Кто за меня будет заступаться? Никто. Только я сама. Эх, Анюта, не вовремя ты покинула меня, ох не вовремя. Я не могу без тебя. Просто не могу… или может попробовать договориться с Шарханом?! Мысль не шибко удачная, но может…
— Доброе утро!
В класс вошла преподавательница — на вид лет около семидесяти, но явно из тех бойких старушек, которые хулиганов скручивали и в милицию сдавали.
— Зовут меня Татьяна Павловна. Начнем наше занятие. Итак, что мы знаем об эмоциях и чувствах?! Как они влияют на наши мысли? И соответственно, как мысли влияют на наши поступки и в итоге на действительность.
— Все взаимосвязано, — тут же подал голос наш батан.
«Гениально!» — мелькнула в моей голове язвительная мысль.