Нереальная Реальность

Рогозина Виктория

— Извините, — негромко пролепетала она, опустив глаза на сцепленные на коленях руки. — Я…я не думала, что сейчас здесь кто-то будет.

— А что вы тут делали, если не секрет? — переместив гитару за спину, грифом вниз, я подошла чуть ближе.

— Я ждала одну девушку.

— Надеюсь, не любовницу поджидаете, — я усмехнулась.

— Что вы, — она покраснела, смутившись.

— А кого хоть ждала?

— Последовательницу…девушку унаследовавшую силу Мары.

Мое сердце совершило кульбит.

— Ее еще Феникс зовут.

— И зачем она тебе? — мой голос прозвучал резче, чем планировалось.

— Песню хотела заказать и просто познакомиться…я не могу выбираться

на дискотеки и другие мероприятия.

— Мне жаль.

— Шархан говорил, что я могу встретить здесь эту девушку. Ой, простите, — она потеряно посмотрела на меня, словно я была вымирающим видом. — Я не представилась. Меня зовут Алина, Информационный факультет. Вот карточка, — она показала пластиковую карту рабочего с серийным номером.

— У тебя прозвища нет? — удивилась я.

— У Информационников часто так случается, потому что часть отряда не выходит в люди и не засвечивается. Поэтому мы часто используем свои настоящие имена, — Алина улыбнулась. — А ты?

Я молча показала ей свою карту, наблюдая за тем, как кукольное лицо девушки меняется от удивления.

— Ой! — воскликнула она.

— Ой, — сухо подтвердила я. — Нашла.

— Приятно познакомиться, — ее губы растянулись в искренней улыбке, а серые глаза поменяли цвет на алый, изредка вспыхивая зелеными искрами. Катарсис установлен.

— Взаимно.

— Я вас и не узнала. Вы отличаетесь в жизни от тех клипов. В жизни вы…холодная.

— Нет, просто не с каждым живу. Ты говорила, что песню хотела заказать!?

— Да. Исполните, пожалуйста, любую, на Ваше усмотрение. Я слышала Ваши обращения…Вы ведь пели для нее, для той самой девушки, которая умерла!? Это ведь имеет большее значение в вашей жизни?

— Уже нет. Это в прошлом.

Подошла к колонкам, вытащила необходимые провода, подключила комбик. В голову почему-то постучалась песня, текст которой когда-то написала Анюта. Не знаю отчего такой выбор, но мне хотелось попробовать то, о чем рассказал Мстислав. При первых же аккордах я услышала то, чего не могло быть — посторонние инструменты, хотя в зале играла лишь я, тихонько перебирая струны своей обалденной гитары.

Соблазны, как змеи, плетутся вокруг,

Подстерегают, как хищники, в тени.

Солнце взошло, но ночь внутри,

Соблазны, как змеи, плетутся вокруг.

Сердце трепещет, крылья раскрываются,

Сознание в тумане, а душа в соблазне.

Взгляд вдаль, и искушение растет,

Совесть мертва, и разум исчезает.

О да, я вспомнила, как после смерти Анюты, первым делом, как вышла из ступора, в квартире мною были закрашены все зеркала черной краской. Я не желала сталкиваться со своим отражением, это казалось невыносимым и болезненным, жалким зрелищем. Окна всегда были зашторены, да и в большинстве своем перешла тогда на ночной образ жизни — днем отсыпалась, вечером уходила сначала в отдел, Ритке помогать, потом уезжала в клуб, давая короткие выступления и оставшуюся ночь гоняла на мотоцикле. Но когда голос стал подводить и игра уже не давалась так легко, пришлось полностью сосредоточиться на любой другой механической работе. Не знаю, что обо мне думал тогда мой сосед, но любопытно, что ему казалось и виделось со стороны? Ритка говорит, что на мне лица не было, да я и сама это знаю, ведь мне тогда казалось, что я умерла. «Поганка» как-то в шутку спросила:

— Ты в зеркало смотрелась?

— Нет.

— Ну и правильно, ты там все равно не отразишься.

Почему-то эта шутка меня приободрила, заставляя в то время сконцентрироваться на вступительном экзамене

в Академию. Идея не казалась уже такой удачной, бессонница, голодовка не сказались лучшим образом на организме, и в конце концов, нервы подвели на экзамене. Запустив со всей силы свой железный пенал в стену, собрала вещи и выбежала из аудитории, понимая, что с этого момента моя учеба закончилась. Я бежала под ливнем. Просто бежала вперед, желая хоть как-то хотя бы на мгновение оставить эти болезненные мысли, думая о том, что нужно двигаться вперед, но не чувствуя уверенности или хоть какой-нибудь силы для этого. И вот я стою на последнем этаже ХЗБ, смотрю в темную пропасть шахты лифта и всерьез думаю о том, а не прыгнуть ли, не закончить ли мучения?! Кто по мне будет грустить? Вспоминаю о родителях. Я им звонила, говорила, что Анюта умерла. Они сказали пару слов утешений и напомнили, что нечего отвлекаться на всякие глупости. Прыгнуть? Шаг, еще ближе. Секунда полета и все закончится. Но чье-то присутствие мешает. Я не вижу, я лишь чувствую, что Он рядом и Он не позволит этому случиться. Так, вдох-выдох. Надо попробовать выспаться и еще раз подумать. Я просто схожу с ума. В любом случае, самоубийство не выход из сложившейся ситуации. Так, глубокий вдох и айда домой.

Прозвучал последний аккорд и я привычно поклонилась, снова перевесив гитару за спину. Алина звонко похлопала в ладоши, радостно глядя на меня.

— Здорово, спасибо большое!

— Да не за что, — спокойно отозвалась я.

— Скажи, а вам случайно не нужен барабанщик? Я так понимаю, что вы с Ритой готовы отдельно выступать, не пользуясь услугами друзей Шархана.

— У тебя есть кто-то на примете?

— Есть, — Алина кивнула и робко улыбнулась. — Он хорошо играет и хотел бы быть с вами в одной группе.

— Ну хорошо. Где я обитаю, он знает. Если что пусть завтра вечером сюда приходит, посмотрим, — я кивнула, пристально глядя на девушку и чувствуя ее отнявшиеся ноги, боль в позвоночнике доходящую до затылка и пульсируя комком, отдаваясь в висках и в тоже время какую-то душевную легкость, которая никак не вязалась у меня с общим физическим состоянием.

— Еще раз извини, что побеспокоила. До встречи!

Она тихонько выкатилась из зала, оставив меня наедине с моими мыслями, но ненадолго. Ритка вломилась как всегда шумно, выражая свое восхищения на тему чего-то, что очень круто, но что совершенно мной непонятно, отчего (с ее слов), я лох последний, хотя и совершаю это круто и дура, что этого не понимаю. Запутавшись в словоизлияниях подруги.

— Как у вас с Владом? — желая как-то отвлечь ее, задаю вопрос спокойно, зная что Ритка, как всегда, эмоционально отреагирует.

— Зашибись!!! — подпрыгивает она. — Он прелесть. Такой душка, только порой робкий, словно боится чего-то или кого-то.

— Бойкости он твоей боится. Я, кстати, тоже, — хмыкнула, регулируя струны гитары. Все-таки сбилась и неправильно настроила первую струну, отчего и все остальные. Где моя внимательность?

— А у тебя как? Тебе нравится Шархан?

— Честно? — я обернулась, улыбнувшись.

— Ага, — Ритка с любопытством уставилась на меня.

— Очень.

— Серьезно? — девушка округлила глаза. — Блин, а так и не скажешь. Учитывая, как ты проявляешь свои чувства…

— А что не так? — теперь пришла моя очередь удивляться.

— Ты в зеркало давно смотрелась? — Ритка тяжело вздохнула. — Если не знать тебя, то определить твою улыбку почти невозможно. У тебя лицо всегда такое непроницаемое. Шархан хорошо тебя изучил.

— Да…он очень четко всегда определяет мое настроение, — тронула струну. Та издала жалобный дзынь, продолжительно звуча в воздухе.