Нереальный эффект
Шрифт:
Он вцепился в меня, как в спасательный круг. Я и был его спасательным кругом.
– Знаешь, - начал я тихо, - жил когда-то один мальчик. Не хороший и не плохой, не умный и не глупый, не добрый и не злой – просто жил, как живется, радуясь каждому новому дню. Жил он плохо – во всяком случае, те дни, когда он мог поесть больше одного раза, считались им за праздники. Он никогда так и не узнал, кто его породил – у него не было семьи, а жил он до восьми лет на улице, среди таких же отбросов общества, как и он сам.
Потом, в восемь лет, мальчику выпал первый реальный шанс в его жизни – стать хоть кем-нибудь, пусть
Рыдания давно уже стихли. Вакариан слушал, не отрываясь и даже не всхлипывая. Лишь его субгармоники периодически выдавали напряженную, тяжелую ноту душевной боли…
Я продолжал, не прерываясь и продолжая поглаживать турианца по голове:
– Мальчика, как и его товарищей по несчастью, естественно, никто не спрашивал о том, чего они хотят - или не хотят. Мальчик должен был есть с рук у тех, кто в будущем будет отдавать ему приказы. Но мальчику повезло – его воля оказалась сильнее обстоятельств – и он выдержал, не сломавшись, и так и не став до конца тем инструментом, что пытались из него создать.
Даже субгармоники моего «брата по духу» замолчали.
– Дальше он выдержал, не показав этого, школу, совмещенную с военным университетом, где его научили выживать, убивать и исполнять приказы. Должны были наоборот – но у мальчика «недовыжгли» совесть и чувства. Да еще и с преподавателями ему повезло – это были в основном люди, достойные своего места и своих знаний. – «Эх, Кусанаги…»
– И произошло распределение – мальчика, бывшего лучшим в своей группе и сдавшего влет все свои экзамены – взяли с распростертыми объятиями в «спецназ» корпорации. Там он дослужился от рядового до майора всего за четыре года – к двадцати двум. И вот там мальчик на практике ознакомился со значением пословицы «Армия – это место, где ты можешь встретиться с новыми людьми, посетить с ними разные интересные и не очень места – и пострелять в них». И там же он понял еще одно – «системе» насрать, жив ты или умер – главное, чтобы ее приказ был исполнен. Любой ценой. И без отклонений. – Мой голос был сух и полон горечи.
Молчание стало потрясенным.
– Мальчик творил жуткие вещи по приказам своих «хозяев» – зачистки тех, кто бунтовал от голода, бедности или просто нежелания быть рабами, усмирение тех, у кого права были или не было никаких прав, убийства тех, на кого укажут пальцем «денежные мешки», сидевшие «сверху», стычки с отрядами других корпораций за любые нужные ресурсы…
– А потом, в один прекрасный день, он – как заместитель командира на важном задании от корпорационных боссов – решил поступить по совести, а не по приказу. И спас людей, которых спасать не должен был – ИБО ОНИ НЕ СТОИЛИ И ТЫСЯЧНОЙ ДОЛИ ТОЙ ИНФОРМАЦИИ, ЧТО ЕГО ОТРЯД ДОЛЖЕН БЫЛ ЗАБРАТЬ, ПОТОМУ ЧТО ИХ НЕ БЫЛО В ПАРАМЕТРАХ «МИССИИ». – Мой голос был тяжел и преисполнен яда.
Глаза Вакариана вновь стали размерами с его пепельницу.
– Военный трибунал, лишение всего, чего только возможно лишить военного, двадцать пять лет высокорадиоактивных рудников, где разумные живут не более пяти лет… Мальчика отправили на верную смерть – без шансов
– Но мальчик пережил крушение – и, выбравшись наружу, спустился в тропический Ад Планеты в первый раз. Храмы и замки, старые деревни и футуристические корабли пришельцев, левитирующие горы и древние боги, чье незримое присутствие ощущается кожей – и которые очень любят, когда проливается кровь… А кровь мальчик умел проливать очень хорошо.
– Долго ли, коротко ли – но мальчик, пройдя все испытания, все-таки нашел путь с планеты – в виде спасательной шлюпки, что была внутри корабля пришельцев, при этом убив их Королеву – и оставив Рой беспомощным. А когда он уже третий день дрейфовал над планетой – его подобрал крейсер землян… принадлежавший той самой корпорации, которая его и «сделала».
Вакариан, казалось, забыл, как дышать.
– Он не знал, каких богов благодарить, что его не опознали сразу – а предложили спасение и свободу в обмен на черный ящик ранее упавшего на этой планете военного корабля. Мальчик было обрадовался – но уже когда он прошагал пешком через Ад Планеты во второй раз – его вновь макнули рожей в говно, телепортировав на него с небес боевой отряд из таких же, как и он… - Я взял маленькую паузу. Меня душила ненависть к этим просвещенным ублюдкам, называвшим себя «золотым фондом человечества».
«Золотой фонд». Блять - «Генетические ошибки с рождения» – вот как вас было бы правильно назвать, пидорасы…
– Он был голоден, устал, в одежде, которая, казалось, пропиталась всем дерьмом Вселенной - и была больше похожа на тряпье. Он не был готов убивать своих «братьев» морально – настолько жестокость и кровь стали ему отвратительны тогда… Но его предали – снова – и у него не было выбора.
– Они были обучены, бронированы, вооружены по последнему слову человеческой техники и готовы порвать его на части. У них были все преимущества – и у них был приказ. Им было абсолютно и полностью насрать на то, кто он такой.
Моя ухмылка превратилась в оскал хищника.
– И у них не было ни одного сраного шанса. Мальчик им их не дал. Они погибли, сражаясь – но они сдохли ВСЕ.
– А потом, уже когда он нашел при помощи «пацифистов» старый, забытый временем человеческий челнок с гипердвижком и парой легких ракет на борту – он был просто счастлив.
– Пока крейсер, который перехватил его в первый раз, не приказал ему сдаться.
– Мальчик ничего не ответил крейсеру – и тот выстрелил по его челноку торпедой. И, пока крейсер готовился добивать челнок мальчика, выводя в рабочий режим свое главное орудие – мальчику невероятно, абсолютно повезло в третий раз - он совершил противоторпедный маневр и «скинул» торпеду с хвоста, а потом еще умудрился выстрелить одной из ракет прямо в раскрывшийся отсек с главным калибром крейсера.