Нереальный эффект
Шрифт:
Меня пока определили к следователям – и среди всех следователей Центрального Отдела личные кабинеты имели только Дециан и Гаррус. Нам же предстояло ютиться в комнатушке размерами десять на шесть метров впятером.
Леари, как всегда экспрессивно, сказал, что это «политика Совета». Мол, финансирование и так велико – пусть оперативники довольствуются тем, что есть.
Наша комната-кабинет имела четыре стены, пять столов с рабочими терминалами – мой у самой двери – и тонны макулатуры в виде отчетов, докладов, извещений…
–
Мне под угрюмые взгляды остальных "оперов" ответила не менее угрюмая Шандара:
– Это только за сегодняшний день. И сдать их надо до конца рабочей смены, которая кончается через десять часов. А иначе снова будет выговор – теперь уже всей Службе Расследований. – недовольно сжала губы она, закончив говорить.
На моем инструментроне было ровно 15:00.
БЛЯТЬ.
Теперь я понимаю, почему Вакариан предпочел Омегу…
<center>***</center>
Общими силами, с помощью молитв Богине, духам и Ктулху (в особенности Ктулху) – мы все-таки успели - за пятнадцать минут до конца смены. Никарус и Леари убежали сдавать все в Э-Службу, Валтран пиликал в какую-то онлайн-игрушку на инструметроне, а Шандара просто лежала на своем столе, положив голову на руки.
Я, кряхтя как старый дед, все-таки сумел встать и слегка размять парой упражнений затекшую до невозможности спину.
Терпи, казак, атаманом станешь… если раньше коников не двинешь, хех.
В дверь вошел явно «накачанный» Паллином Вакариан.
Мы подорвались в стойку «смирно» еще до того, как сообразили, что мы, собственно, делаем. Вал лихорадочно пытался вырубить звук на инструментроне, а мы с Шанди молча «отдавали честь» Гаррусу правыми руками.
Вакариан подошел к Гендрусу, аккуратно взял его за руку, вырубил его инструментрон – и Валтран тут же застыл в той же позе, что и мы.
Наш начальник усмехнулся. Его плечи чуть расправились.
– Вольно. – прогудел его так знакомый мне бархатистый голос со скрытой в нем подъебцой.
Мы немного расслабились.
Зря.
<center>***</center>
– А у меня тут для Вас, как для особо отличившихся, господа и дама мои хорошие, есть очередной потенциальный «глухарь» - он «кинул» рассылку материалов дела на наши уники и терминалы.
В этот самый момент Никарус вошел вместе с Леари в открывшуюся дверь нашего «кабинета».
Оба тут же «отдали честь» спине Вакариана.
– Да садитесь Вы уже, опоздуны. – бросил он нетерпеливо.
Народ тут же рассыпался по своим местам. Забавно так говорить про двух турианцев, но…
Гаррус откашлялся, и, неторопливо кружа меж наших столов, продолжил:
– Турианец. Двадцать семь лет. Служил. Проживал в районе Тайзэри,
Гаррус о чем-то на секунду задумался и продолжил:
– Из квартиры ничего не было украдено. Следов насильственной смерти не обнаружено. На месте пока еще работают «полевики» - но новой информации от них пока не поступало. Смерть наступила, по их мнению, сегодня утром, в районе двенадцати часов утра. Основная версия - инсульт, погибший много курил. Правда, только в последние два года. – закруглился Вакариан.
– Возможно, плохая наследственность? – спросил Никарус.
– Нет, в семье вообще никто не имел пристрастия к «ракшу», кроме погибшего (турианская версия табака). У матери и отца – мозг здоровый, брали данные последней диспансеризации, прямо из их медкарт. – покачал головой Гаррус.
– На теле ничего не найдено? Совсем?- это уже Леари.
– Медики так и говорят. Никаких отклонений от нормы. Ракшатное загрязнение легких – но не слишком большое.
Нам на инструментроны, пришли, наконец, фотографии места смерти.
В недешево убранной комнате, на дорогой двуспальной кровати с покрывалом из черного бархата лежал серовато – белый турианец с серо-синими татуировками. Далее, с правой стороны кровати, почти под подоконником, стояла тумба с одинокой фоторамкой. Зеленые глаза турианца цвета малахита подернулись пленкой и были немного закатившимися под веки. Он лежал по диагонали, слева направо от торца кровати, и его ноги свешивались самую малость с левой, ближней к нам стороны. Поза его была такой, как будто его трахнуло током, а мышцы его тела – напряглись перед самой смертью.
– Это инсульт, да. – сказал я.
Гаррус задумчиво кивнул.
– Товарищ старший следователь, а скажите, не было ли у погибшего девушки? – спросил я.
Все взгляды тут же устремились ко мне.
Гаррус, немного похлопав глазами, сказал:
– Да, была, но…
Я перебил его:
– Азари, лет трехсот-четырехсот, умерла относительно недавно, возможно, покончила с собой?
Вакариан выглядел так, как будто увидел привидение. Немного придя в себя, он произнес:
– Да, у погибшего была подруга – азари. И она действительно умерла два года назад…
– Аккурат тогда, когда он начал курить. – закончил я.
Шандара встрепенулась.
– А какое…
– Самое прямое. – оборвал ее я. – Курение – один из лучших способов снять стресс, но траур по усопшим не держат два года, если адекватно воспринимают окружающий мир. Значит, он волновался или чего-то боялся. – я увеличил фото с телом и, ткнув пальцем в фотографию, перекинул ее на свой рабочий терминал.