Нерешительный поклонник
Шрифт:
— Пойдемте со мной, дорогая леди. Я налью вам портвейна, и мы выпьем за вашу новую шаль.
Пандора взяла его под руку и прижала острый локоть к своей груди.
— Я никогда не забуду вашего великодушия! Чем можно отплатить вам за доброту?
— Ваше общество — вот самая достойная награда.
Пандора переступила порог и восхищенно огляделась. Комната была роскошно обставлена. В углу стоял резной столик с серебряным подносом, на котором сверкали хрустальные графины с напитками. Тут же возвышались с полдюжины серебряных канделябров, а почти всю стену занимал широкий, мягкий диван с обивкой красного бархата,
Пандора прошла прямо к дивану, уселась, подобрав подол и показывая стройную ножку, поднесла к глазам пеньюар, и рассматривая через него комнату, проворковала:
— Вы, должно быть, очень богаты, если можете позволить себе такой шик.
— И кое-что сверх того, — добавил Роджер, запирая дверь.
— А именно?
— Любовницу, которая согласится выполнять все мои желания и прихоти, и к тому же обладающую живым воображением, — пояснил он, расстегивая сорочку. — Я человек необычный и буду очень великодушен с женщиной, которая посмотрит сквозь пальцы на маленькие неудобства, чтобы угодить мне. Кажется, и вы тоже любите разнообразие?
— Насколько великодушны? — уточнила Пандора, возбужденно облизывая губы. В свои годы она навидалась всякого, но этот парнишка обладал определенной мальчишеской притягательностью. Давно уже она не имела дела с юнцами, ей вдруг очень захотелось почувствовать себя молодой и желанной.
Роджер открыл ящик стола, вынул золотые серьги и, позванивая ими, пояснил:
— Это всего лишь начало. Если сумеешь ублажить меня, получишь куда больше.
— Что же, пока что сойдет, — заверила Пандора, жадно хватая серьги. Сняв свои собственные, она вдела в уши тяжелые золотые кольца, растянулась на диване и бессовестно задрала юбку до голых бедер: панталон она давно уже не носила. — За это я готова показать тебе все трюки, какие только знаю. Останешься доволен.
— В свое время мы дойдем и до этого, красавица, но пока у меня на уме кое-что другое.
— Что нам делать? — спросила Адриана этой ночью, когда Колтон растянулся на постели рядом с ней. Муж тяжело вздохнул.
— Как ни противно мне искать Элис, это единственный выход, если мы хотим доказать, что состоим в законном браке, любимая.
— Как по-твоему, мы действительно женаты? — встревожено пробормотала она.
— Почти уверен, дорогая, — кивнул Колтон, прижимая ее к себе. — Вспомни, как занервничала Пандора, когда я стал расспрашивать о преподобном Гудфеллоу. Недаром я сразу заподозрил, что никакого священника не было. Вероятнее всего, его роль играл либо ее брат, либо специально нанятый актер. Мне кажется, я что-то упустил, но с того момента, как не нашел родимого пятна у Жени, потерял покой. И не могу понять, что именно меня грызет.
— Наверное, нехорошо предаваться любви, не зная, законная ли ты жена, — чуть позже вымолвила Адриана, тая под его поцелуями.
Колтон всмотрелся в ее расстроенное личико и, лукаво улыбаясь, потянул простыню вниз.
— А разве тебе не хотелось раз в жизни ощутить все радости порока, дорогая? — прошептал он, теребя ее сосок. Адриана не успела ответить, как он припал к ее груди губами, и ее бедра раздвинулись сами собой под его настойчивой рукой.
— Если это
Два дня назад Бентли отвез Филану в лондонский дом Уиндемов, а оттуда она в сопровождении слуг отправилась в дом Кингсли в Мейфэре. Ей не хотелось разбирать вещи покойной племянницы, но приходилось исполнить не слишком приятный долг. Предоставить все слугам было невозможно, поскольку они не знали, что делать с мебелью и одеждой. Что-то предстояло отдать бедным, продать, выбросить, отправить на чердак или в верхние комнаты дома.
Прежде всего она направилась к фамильным портретам. Одна находка заставила ее прервать все дела и срочно вернуться в Рэндвулф-Мэнор. Едва дождавшись, пока Бентли поможет ей спуститься, Филана почти взбежала на крыльцо и справилась у Гаррисона, где ее сын. Узнав, что он работает в библиотеке над документами, которые намеревается представить в парламенте, почтенная леди сразу же направилась туда. Там же находилась и Адриана. Расстелив на полу одеяло, она играла с Жени. Колтон то и дело отрывался от работы, чтобы полюбоваться проделками малышки.
Увидев входящую Филану, Адриана тут же встала и подхватила Жени.
— Мама Филана, мы не ожидали вас так скоро.
Девочка тоже обрадовалась бабушке и попросилась на ручки. Но Филана прежде всего подняла ее подбородочек к неверному свету, пробивавшемуся сквозь стеклянную дверь. Из глаз женщины брызнули слезы, но на губах играла счастливая улыбка.
— Что это у вас? — поинтересовалась Адриана, показывая на небольшую обернутую тканью картину, которую свекровь прижимала к груди.
— Портрет, дорогая, который вы с Колтоном должны очень внимательно рассмотреть, прежде чем сказать, не сошла ли я с ума.
— Вы? С ума? — фыркнула Адриана. — В таком случае мы все буйно-помешанные. Объясните же, в чем дело?
Филана грациозным жестом показала им на диван.
— Прошу вас, сядьте, — велела она и, вывернув фитиль лампы до отказа, поставила портрет на стол. — А теперь скажите, узнаете ли вы изображенного тут ребенка?
Супруги переглянулись.
— Матушка, ты сама знаешь, что за время отсутствия я забыл все знакомые лица. Сомневаюсь, что способен тебе помочь.
— А ты постарайся, дорогой, — настаивала мать. — Может, это окажется не так уж сложно.
Она медленно стянула ткань с портрета и отступила, предоставив молодым людям возможность полюбоваться изображением. Но Адриана и Колтон одновременно нахмурились и ошеломленно уставились на Филану.
— Где ты это нашла? И как это может быть? — удивился Колтон. — Мы не собирались рисовать портрет Жени и не нанимали художника.
Филана снова заплакала.
— Это не Жени, сын мой.
— Тогда кто?..
— Эдит. Здесь она чуть постарше, чем сейчас Жени. Супруги одновременно вскочили и бросились к портрету.
— Я мог бы почти поклясться, что это Жени! — объявил Колтон.
— Не помню, когда я была так рада! — вздохнула Филана, вынимая платок.
— Да, но откуда ты знаешь, что это именно Эдит? — настаивал Колтон.
— Ее имя и дата на обратной стороне портрета. Он был нарисован, когда девочке исполнился год.
— И что ты думаешь обо всем этом? — спросил Колтон, боясь расстроить мать своими предположениями.