Неродственная связь

Джокер Ольга

Как же всё-таки хорошо, что мы помирились. Дёма внимательно выслушивает, утешает и даёт советы. Его настроение всегда сбивает мой пыл, заставляя взглянуть на ситуацию иначе.

— Вадим только сосал деньги у Ники, — продолжает Демьян. — Никогда ничего не дарил, не удивлял её. Часто требовал и обижался, если что-то шло не так, как ему хотелось бы. А она всё прощала, будто у неё какой-то комплекс спасительницы.

— Ты бы с ней встречался?

Я хмурюсь, ощущая, как медленно накатывает ревность. Я не знаю, почему это происходит — может, дело

в детских травмах или проблемах с самооценкой. Но мне жизненно важно постоянно слышать, что меня любят, что со мной честны и что я могу доверять.

— Ни за что, — отвечает Дёма, сжимая мою руку. — У неё, знаешь ли, репутация слегка хромает.

В тот момент, когда наши губы соприкасаются в поцелуе, ворота распахиваются, и под навес заезжает автомобиль Аслана. Ещё в дороге я написала ему, попросив выйти, чтобы поговорить, но он ответил, что пока не дома.

Я встаю на ноги, и Дёма поднимается следом, запахивая куртку. Кажется, воздух вокруг сгущается, когда Аслан выходит на улицу, натянув капюшон почти на глаза и закинув рюкзак на плечо. Его спокойствие бьёт по нервам сильнее, чем любые слова.

— Ну и тачка у него, — бросает Демьян вполголоса. — Пиздец, какая развалина.

— Зато не пешком.

— Ты бы разве в такую села?

Пока я раздумываю, что ответить и как объяснить, почему в первый учебный день я приехала на синем Форде в универ, упускаю возможность. Дёма, не дождавшись моего ответа, уверенно идёт к Аслану, чтобы выполнить просьбу. В его кармане лежат наличные — он снял их, чтобы хоть частично покрыть долг за вазу.

Я опускаюсь в кресло-качалку, накидываю плед на ноги и растираю замерзшие руки. На улице совсем стемнело, и лишь тусклый свет фонаря выхватывает две мужские фигуры на каменной дорожке, ведущей к дому.

Аслан говорит короткими, сдержанными фразами. Демьян же, наоборот, совершает резкие движения и активно жестикулирует. Они держатся на расстоянии, словно проверяют границы друг друга.

Я не вмешиваюсь и почти не переживаю, наблюдая со стороны. Уговорить Дёму на диалог с Асланом оказалось несложно — достаточно было намекнуть, что сваливать всю вину на одного человека как-то не по-пацански. Я понимаю, что для всех Тахаев — просто чужак, которого не жаль. Но я не могу оставаться равнодушной.

— Ну что? Он взял?

Через несколько минут Демьян возвращается, садится у моих ног и кладёт подбородок на мои колени. Я молча провожу пальцами по его светлым волосам, выжидая время, когда он заговорит.

— Аль, мы решили все недоразумения, но от денег Аслан категорически отказался. Если не веришь, как было — можешь потом спросить у него.

На плечи обрушивается бессилие.

— Я верю, — шумно вздыхаю. — Спасибо. И извини, что заставила тебя в это ввязаться.

— Ничего. Ты ведь знаешь, что ради тебя я готов на всё.

Мы сидим на веранде, пока прохладный вечерний воздух не начинает пробирается сквозь одежду и пледы, заставляя нас поёживаться. Дёме звонят родители, и мы прощаемся, крепко обнявшись.

— Я позвоню,

Аль.

— Хорошо. До встречи.

Я стою на крыльце, провожая взглядом автомобиль. Мотор тихо урчит, а фары ярко освещают тёмную дорогу. Как только машина исчезает за поворотом, оставляя после себя облако пыли, я быстро захожу в дом.

Внутри витает аромат еды: пахнет свежим хлебом, томлёным мясом и пряностями. В воздухе так же угадываются тёплые нотки молока и ванили. Скорее всего, на десерт будут пироги или булочки.

Сняв куртку и сапоги, я прохожу мимо гостиной и заглядываю через плечо Дины, чтобы увидеть, что готовится на плите.

— М-м, домашние чипсы! — с энтузиазмом хватаю то, что приглянулось больше всего.

— Ты не помыла руки, — строго напоминает Дина.

Я глотаю скопившуюся во рту слюну и послушно направляюсь к умывальнику, закатывая рукава свитера. Кожа на пальцах слегка покраснела и остается холодной — я так и не согрелась, несмотря на то, что в доме довольно жарко.

— Это с твоим мальчиком подрался Аслан? — вдруг спрашивает мачеха. — Они поэтому общались у дома?

— А ты следила?

— Случайно увидела. Сын ничего мне не рассказывает, ты тоже, а я сильно волнуюсь.

Это правда. Мачеха смотрит на меня внимательно, надеясь, что я расскажу ей больше, чем знает она сама. Но я лишь мотаю головой.

— Они сами разберутся, — тихо отвечаю, вытирая руки полотенцем и направляясь к чипсам.

— Эй, вообще-то это для нас с отцом! — возмущается Дина, наблюдая, как я наполняю тарелку хрустящими ломтиками с паприкой.

Я невозмутимо закидываю один в рот и игриво подмигиваю.

— Не жадничай. К тому же крахмал нарушает обмен веществ и поднимает уровень сахара. А вы с папой вроде как на ПП, разве нет?

Мачеха ещё долго негодует, пока я поднимаюсь на второй этаж и притворяюсь, что не слышу её нравоучений. Она бормочет что-то о запланированном читмиле, но мои мысли уже далеко отсюда.

Никак не получается оставить проблему с Асланом. Слишком он глупый. Слишком гордый и упрямый. Хочется резко встряхнуть и заставить одуматься.

Постучав в дверь гостевой комнаты, я не дожидаюсь разрешения и осторожно приоткрываю её. Аслан стоит у кровати, стягивая толстовку и меняя её на домашнюю футболку. Увидев меня, он молча продолжает переодеваться, будто моё присутствие его ни капли не смущает. Ещё немного, и мы докатимся до того, что будем, как в детстве, бегать друг перед другом голышом.

Я подхожу к столу, ставлю на него тарелку с чипсами и устраиваюсь на краю, свесив ноги.

— Я на тебя злюсь.

Аслан разминает шею и разворачивается ко мне, приподняв бровь.

— За что?

— Я развернула масштабную общественную кампанию, чтобы защитить твою честь и достоинство, — с упрёком продолжаю, начиная загибать пальцы: — Поскандалила с подругами, уломала Демьяна, привезла его к дому и заставила ждать. И что в итоге? Ты просто взял и послал его?

— Я никого не посылал, — разводит руками.