Нерон. Блеск накануне тьмы
Шрифт:
– Встретимся на террасе, – кивнул я.
Мне не терпелось выйти на свежий воздух.
Спустя какое-то время мы сидели на тенистой террасе, молчали и просто смотрели на горизонт.
Мне нравилось это состояние, когда можно ни о чем не думать, а с полузакрытыми глазами заново проживать события прошедшей ночи.
Слуги принесли подносы с едой и расставили на столе блюда с холодной бужениной, кефалью, яйцами, оливками, сосновым медом, хлебом и вишнями. И еще два кувшина с соком и тарентинским вином.
Я лениво протянул руку и взял с блюда горсть вишен.
Поппея так и не сняла ожерелье, только прикрыла его палантином.
– Не могу пока
О, если бы другие, те, кого я осыпал своими дарами, были способны так открыто выказывать свою признательность!
Я как раз передавал Поппее блюдо с яйцами и оливками, когда на террасе появился запыхавшийся, взмокший от пота и весь покрытый пылью гонец в сопровождении двух стражников виллы. Лицо его искажала гримаса, как будто он испытывал страшную боль или невыносимые душевные страдания. Лица стражников были не лучше.
Я резко встал, идеальный день остался в прошлом.
– Цезарь! Цезарь! – Гонец упал на колени и умоляюще сжал ладони на груди. – Я прибыл из Рима, от Тигеллина.
– Так, и с чем он тебя прислал?
– Рим горит! Рим в огне! – срывающимся голосом просипел гонец. – Пожар вышел из-под контроля!
– Рим в огне? – Я все еще не мог понять, что происходит.
– Да! Да! Пожар начался в Большом цирке, загорелась одна из лавок в южном конце.
– Когда?
К этому моменту Поппея тоже встала, я боковым зрением видел, как она крепко ухватила пальцами золотое ожерелье. Да, моя жена больше не поглаживала золото и драгоценные камни, она вцепилась в ожерелье и не отрываясь смотрела на гонца, а я чувствовал, как ей передается моя тревога и даже ужас.
– Позапрошлой ночью. Северный ветер раздул огонь. Пожар распространился по всему цирку, а потом начал подниматься на холмы.
Рим во время пожара превращался в огненную ловушку. В нашей истории было много пожаров, поэтому Август и создал корпус вигилов [7] из семи тысяч человек. Сейчас ими командовал Нимфидий Сабин [8] . Он имел поразительное внешнее сходство с Калигулой, что позволяло ему заявлять себя как его родного сына. Но какое это теперь имело значение?
7
Вигилы (лат. Vigiles) – бодрствующие отряды, которые были призваны тушить или предотвращать пожары в Древнем Риме.
8
Нимфидий Сабин – префект преторианской гвардии во время правления императора Нерона с 65 г. н. э. до своей смерти в 68 г.
– А что пожарные? Они борются с огнем?
– Да, но не в силах его остановить. Огонь распространяется слишком быстро. Искры перелетают с крыши на крышу, на поля. Ветер разносит их повсюду. Пожар уже начал подниматься на Палатин! [9]
Я повернулся к Поппее. Стоял как оглушенный и не мог поверить в то, что все происходит в реальности.
Наконец обрел дар речи.
– Я должен идти, – сказал я жене и обратился к гонцу: – Поедем вместе, возьми свежую лошадь.
9
Палатин –
Из Антиума мы с гонцом в сопровождении двух стражников выехали в полдень, но темнота настигла нас еще на пути к Риму.
С каждой милей нервное возбуждение во мне нарастало. Я надеялся, что гонец преувеличивал или что огонь уже удалось сдержать и он успел уничтожить всего лишь несколько лавок на территории Большого цирка.
«Успокойся, успокойся, Нерон, – твердил я себе. – Ты должен сохранять трезвый рассудок».
Но в голове возникали и другие картины: Рим разрушен, люди погибли или остались в бедственном положении, исторические ценности утеряны навсегда. И все это при моем правлении, когда я отвечаю за свой народ.
«Рим разрушен при Нероне, город сгорел дотла, остался только пепел».
Мы поднимались на вершину холма недалеко от Рима, и город еще скрывался от глаз, но всполохи огня были видны очень хорошо: уродливые желто-оранжевые пальцы, пульсируя, тянулись в ночное небо.
Достигнув вершины холма, я с противоположного его склона посмотрел вниз, на охваченный огнем Рим. К небу поднимались клубы черного дыма и облака искр, взрывались раскаленные камни, в воздух взлетали горящие обломки досок. Дувший в лицо ветер обдавал вонью от жженой одежды, мусора и того, что не должно быть названо.
Это все правда. Так оно и было.
– Цезарь, стало еще хуже! – вскричал гонец. – И огонь распространяется все дальше! Смотри – он окружает холмы!
Огонь пожирал Рим.
И тут я вспомнил, как совсем недавно, прогуливаясь по Форуму, решил заглянуть в храм Весты [10] и там вдруг ощутил какую-то необъяснимую слабость и беспомощность, у меня даже затряслись руки и начали подгибаться колени. Тогда я растерялся и все гадал: что же такое со мной происходит, – а теперь понял: я не смог защитить «священный очаг Рима». А еще осознал значение слов сивиллы, ее пророчество об огне, который станет моей погибелью.
10
Храм Весты – один из древнейших в Риме храмов, посвященный богине – покровительнице домашнего очага и расположенный на Римском форуме.
Это был переломный момент в моей жизни. Мое поле битвы. Смогу ли я выстоять? Одержу ли на нем победу?
Мой предок Антоний вступал в судьбоносные для него битвы дважды. Первая состоялась при Филиппах, и тогда он разгромил войска Цезаря, а вторая – при Акциуме, где он потерпел поражение от Октавия.
Либо мы с Римом погибнем вместе, либо вместе выживем.
Вне зависимости от исхода битвы выбора у меня не было: я должен был принять бой.
– Вперед! – крикнул я и ударил коня пятками. – Рим ждет нас.
И мы начали спускаться с холма в охваченный огнем город.
II
Спуск с холма не был таким уж крутым, но извилистые тропы, торчащие из-под земли камни и корни деревьев делали его довольно опасным. Впрочем, луна да еще и зарево пожара хорошо освещали весь склон.
Сердце колотилось в груди так, будто я бежал, а не ехал верхом, голова шла кругом, теплый влажный воздух был насыщен едкими запахами пожарища, и вдыхать его – сродни растянутой во времени пытки.