Нерон
Шрифт:
Двор, армия, городская администрация и администрация провинции, интеллигенция — всех охватит движение, даже простой народ — безымянную толпу, бродяг и бедняков. Любая социальная группа разделяется на массу группок, объединяя людей по интересам, жилью, местам посещения и другим мыслимым и немыслимым комбинациям.
Коллегии
Среди социальных объединений особое место занимают коллегии. Издавна жреческие коллегии авгуров или Арвальских братьев, например, являлись хорошо организованными объединениями. Расцвет относится к I веку до н. э., а к 58 году одобренные Клавдием, они утверждаются уже как настоящие политические клубы. Юлий Цезарь и его последователи совершенно не замечали распространения этих потенциальных очагов агитации.
Очень просто было избавиться от тех, кто не смог защитить себя привилегиями с древних [235] времен. А если кто-то
Появятся новые коллегии, старые уже в упадке и Форум уже давно не тот, чем был когда-то. Август, придя к власти, старается регламентировать их деятельность: по закону 7 года до н. э. коллегиям необходимо получить императорское разрешение на любую деятельность. После Нерона принцепсы будут ожесточенно преследовать коллегии, оставляя за собой право создания и открытия новых.
Но как бы то ни было, в Риме, Италии или провинции коллегии объединяют людей одной профессии, разделяющих одни интересы или имеющих одно и то же занятие. Есть коллегии мастеров по дереву и по текстилю, коллегии булочников, моряков, перевозчиков. Спортсмены, атлеты и артисты имеют свои собственные коллегии. Есть также коллегии ритуальные, в которые принимали даже рабов. В городах Италии и иногда в провинциях создаются коллегии молодежи — они проводят религиозные праздники и спортивные игры. Молодежь эллинских городов, — в основном это сыновья влиятельных лиц, — объединяются в аристократические клубы. Правда, подобная избранность скорее исключение из правил. Большинство же коллегий собирают в основном простых людей и лишь иногда богатых торговцев, здесь можно встретить среднего торговца, служащего и даже раба. [236]
Появляются коллегии по этническим и религиозным признакам: Иосиф Флавий рассказывает о существовании еврейской коллегии.
Эти корпорации были строго структурированы и их деятельность тщательно организована. Проводились общие собрания, имелись кассы обеспечения, созданные на взносы своих членов. У них были свои праздники, они старались обеспечить своим покойникам достойное захоронение. Активно участвуя в жизни города, каждая коллегия защищала интересы своей профессии. Общие собрания назначали руководителей — чаще всего богатых вольноотпущенников. Во главе коллегии стояли влиятельные люди города, имевшие необходимую власть. Корпорации опирались на группу поддержки во время выборов в местные магистратуры. Нерон покровительствовал этим организациям, многочисленным и разнообразным во время его вступления на трон. Он видит в коллегиях движущую силу, необходимую для проведения реформ, и рассматривает их как эффективный противовес консервативным силам.
Сенат относится к ним с недоверием. Когда в 59 году начались волнения в Помпеи из-за боев гладиаторов, курия провозгласила «ликвидацию коллегий, которые были созданы вопреки законам». Нерон заботился о поддержании порядка. Это свидетельствует о той роли, которую играют отныне коллегии. Многие, действительно, больше не обращаются за разрешением на легальное [237] существование. Их влияние на жизнь городов становится огромным, они проникают в народ и чувствуют себя там как рыба в воде, охватывают спортивные соревнования, спектакли. Они умеют собрать и мобилизовать людей, если нужно, против местной власти, то есть против существующего режима. Словом, коллегия способна занять место древней civitas. Нерон не может пропустить мимо своего внимания такие хорошо организованные и влиятельные группировки.
Культурные и политические кружки
Несмотря на представителей из среды сенаторов, всадников и интеллектуалов, кружки никогда не станут такими прекрасно организованными, как коллегии. Императоры не смогли бы этого перенести. Мощные аристократические кланы даже не надеялись на официальное признание и легальный статус. Это было не в традициях политических кругов Республики и, конечно, не отвечало интересам принцепсов, при которых возникали такие корпорации. У кружков не вырабатывался устав о членстве, не проводились общие собрания, не было официального руководителя. Кружки представляли собой прежде всего место для общения. Здесь читают стихи: Марцелл, желающий потрафить высшему [238] обществу, посвящает эпиграмму грамматику Ремию Палемону, которому советует писать «поэмы для зевак в кружках». Здесь также обсуждают события дня, в частности смерть Юния Агриколы, как рассказывает Тацит: «Толпы римского люда, касается их это или нет, останавливаются возле его жилища и говорят о нем на площадях, собравшись группами».
Другими словами, в Форуме и кружках — по свидетельству Тацита, двух крупных очагах свободы — завязываются дискуссии и распространяются сплетни. Взывают к морали. Тиберий якобы в одной из своих речей, как утверждает Тацит,
Часто собирались, чтобы организовать чтения тех или иных поэтических произведений — Плиний Младший в своих заметках вспоминает, что в апреле собирались ежедневно и когда уставали, начинали болтать между собой в помещениях, предназначенных для бесед, или в библиотеке.
Кружки не являются чем-то особенным, их можно посещать и не посещать, можно входить в два или несколько кружков одновременно. Например, при Нероне Деметрий-киник вхож сразу в кружки Корнута, Сенеки, Тразеи, Музония и, может быть, даже в нероновское общество. Они не являются привилегией лишь знатных домов. [239] Учителя философии и риторики собираются или в своих школах, или в собственных домовладениях. Встречи эти приводили к культурному, философскому и артистическому взаимопониманию, совместной политико-идеологической деятельности и, несомненно, способствовали формированию духа времени. Похожие на официальные структуры, они все же отличались от них меньшей иерархией. Собиралось обычно человек десять, иногда двенадцать — политические деятели, образованные люди, сенаторы или всадники, для которых литература и философия были скорее смыслом жизни, а не средством существования. Дальше от центра кружки собирали людей более скромного происхождения — молодые интеллектуалы, аристократы, желающие самоутвердиться или сделать карьеру, профессионалы: школьные учителя, риторы и философы, советники, иногда «духовники», известные сенаторы и всадники, часто и глубоко вмешивающиеся в жизнь кружков, что, собственно, и требовалось.
Скульпторов, которых долго воспринимали как простых ремесленников, принимали в кружки очень редко. По-другому относились к поэтам, даже бедным, но многие литераторы вообще никогда не посещали кружков или посещали сразу несколько, не разделяя ничьих мнений. В какой-то мере была необходимость в сторонних наблюдателях, ибо в противном случае невозможно разобраться в перипетиях жизни столицы и Империи. [240]
В большинстве своем все группы принадлежали одному клану или были объединены по интересам, что способствовало укреплению личной дружбы и связей: лучшие друзья, с которыми проводят лучшее время, обмениваясь мнениями и впечатлениями. Такого рода друзей принимают не в большом зале римского дома, их принимают в спальнях. Есть также «столовые для друзей» — вдохновители этих кружков объединяют своих близких друзей во время приема пищи. Здесь читают стихи и другую литературу, ломают копья при обсуждении философских проблем. Если они касаются в обсуждении политики императора, то становятся осторожными и взвешивают каждое слово: традиционно кружки были близки идеям и интересам сенаторской аристократии. Порой трудно отличить товарищество от культурно-политического кружка. Последних было несть числа, и их авторитет был очень высок. Чаще всего это выражение мнения подавляющей группы лиц, особенно если объединяющей причиной является политический выбор. При Нероне группа Аннея включала в себя две подгруппы — Сенеки и Корнута. Уже существующие и активные при Республике, кружки разрастаются, их образовательное влияние, особенно усилившееся со времен Августа, в течение всего императорского периода продолжает расти, показывая каждый раз, как принцепс и сенаторская аристократия добиваются хороших отношений. [241] Именно так и было при Нероне вплоть до переломных моментов 61 года, даже до 64 года. Когда напряжение возросло и начался террор, кружки перешли в оппозицию. Императоры их обезглавливают и ликвидируют, как только, появившись при дворе, они выходят из-под их контроля. Иногда кружки очень близки по направленности, но вступают в конфликт под давлением собственных интересов. Так, Пизон отказывается в 65 году убить Нерона в своем загородном доме, где император часто бывал его гостем, из страха, что кружок Силана и Вестина объявит это посягательством на священные обычаи стола и оскорблением богов гостеприимства, чтобы удалить его от трона.
Кружки при Нероне
Многочисленные и активные кружки и группы не появляются с приходом на престол последнего из Юлиев-Клавдиев. Основные кружки относятся к 50-51 годам, времени, которое мы называем эпохой Нерона. Так было с политико-культурным кружком Музония Руфа. Родившийся в Центральной Италии в 20 году, этот всадник проповедует стоицизм, основанный на аскетичности, и отвергает всякий выход за пределы морали и бездеятельность в политике.
Попав под подозрение из-за своей дружбы с Рубелием Плавтом, он будет выслан в 65 году. [242] Мудрец сей возбуждал пыл в молодых людях из оппозиции. Позднее он вернется в Рим, чтобы снова столкнуться с императорской враждебностью, на этот раз Флавиев; вновь сосланный Веспасианом, он спокойно доживет до конца века.