Нерождённый 4
Шрифт:
И он, Ито, знал об этом, и потому всё скрыл. Всё кроме своих рук, на которых осталась его кровь.
— Я хочу попросить тебя, Керо, — я вижу тень пробежавшую по её лицу.
— О чём?
— Не убивай меня.
Я молчу, просьба слишком неожиданна.
— Я знаю, это звучит странно, для той, кто подставила себя под твой меч… но мне нравится жить. Пусть даже и без тебя. Если ты меня отпустишь…
Отпустить?
Задумавшись, касаюсь рукояти шигиру и Аой вздрагивает — подумала, что уже принял решение и оно не в её пользу?
Вдруг
Нерождённые? Странные совпадения.
— Что это за книга?
Аой запоздало прикрывает название книги рукой.
Беру книгу, на мгновение коснувшись руки девушки… и это случайное прикосновение обжигает. Что это? Мне не нравится!
Открываю первую странницу…
«Трактат о Нерождённых, дополненный новыми фактами. Рекомендован к прочтению всем Хранителям Юга и Севера»
— У неё нет автора, — с удивлением смотрю на Аой, которая молча наблюдает за мной, рассматривает меня, словно надеясь найти ответ на какой-то очень важный вопрос.
— Да. Трактат не подписан… и не все верят ему. Не все.
— Кто такие Нерождённые? — спрашиваю я, забыв о выборе, который мне предстоит сделать совсем скоро.
— Я не знаю, — качает головой Айо. — Никто не знает. Они приходят в наш мире из каких-то других миров… или времён.
Времён? Я вздрагиваю.
— Они приходят и занимают место живых… они совсем другие. Я думаю… Рэйден Нерождённая…
— Рэйден?! — я снов вздрагиваю.
— Да, — она смотрит мне в глаза, заставляя шевелиться что-то внутри… слева. — И ты.
— Я?!
Мне вдруг становится больно, странная боль внутри, и жжение в крови, то самое, только теперь оно во много раз сильнее.
— Что с тобой?! — я вижу испуг в глазах Аой.
И это последнее что я вижу, потом наступает темнота. Непроглядная темнота, слишком похожая на смерть
Я чувствую твёрдость камня под своим телом и вижу бесконечное небо над головой — ни одного облачка, и только отражение океана в нём…. Так странно, разве небо это зеркало?
Ах, нет — это глаза… огромные глаза девушки совсем близко, так близко, что я почти утонул в них.
— Ты скучал? — она целует меня, поправляет упрямые волосы на лбу и тут я узнаю её — Аой!
Губы со вкусом океана…
Я лежу на какой-то скале, совсем близко от океана… и даже брызги, мураша кожу, долетают до нас. А Аой… она лежит на мне, прижимаясь, обнимая…
Странный сон… сон похожий на правду.
— Мы же не виделись целое утро, Керо., — она снова целует меня и снова глаза её становятся так близко, что я вижу отражения океана, который плещется, судя по мерному шелесту волн, где-то совсем близко.
Она улыбается… я впервые вижу как она улыбается. Эта улыбка… она делает её еще красивее.
Я что-то говорю ей, но не слышу своего голоса, а она… она снова закрывает мой рот своим.
Искорки в её глазах — она кажется
— Ты как хочешь, — говорит она, отрываясь от меня. — Но я скажу папе, что больше не хочу приезжать сюда… так редко. Я скажу ему, что хочу учиться на Фукусиме… и тогда нам совсем не придётся расставаться. Никогда. И мне не нужно будет скучать по тебе весь год. Он слишком жесток — заставляет нас страдать. Этот дурацкий Осака — я не навижу его, потому что там нет тебя! Я ненавижу эту дурацкую Академию, потому что там есть все, но тебя нет!
Она отстраняется от меня, улыбаясь и я вижу — она обнажена. Груди — круглые, литые. Соски такие манящие, что их хочется трогать, прижиматься губами, покусывать, легко, чувствуя как они увеличиваются и слушать как дыхание Аой становится всё более громким, громче чем шелест океана.
Я не целую их, и не покусываю. Я обхватываю её за тонкую талию, прижимаю к себе и переворачиваю — и теперь она подо мной, смотрит не отрываясь мне в глаза. И просит — её взгляд просит.
Обнимает меня, потом её ладони опускаются ниже, сжимая мои ягодицы, прижимая меня к себе.
— Войди в меня, — шепчет она.
Я что-то отвечаю, пробую оторваться от неё, но нет, невозможно.
— Мне всё равно, — шепчет она, целуя меня. — И пусть сейчас весь город нас видит — мне всё равно!
Она раздвигает свои ноги, прижимаясь ко мне, к моему члену, двигает бёдрами словно надеясь, что моя, напряжённая как камень, штука сама окажется там внутри у неё.
Я отказываюсь. Я не слышу слов, но уверен — я отказываюсь.
Она уговаривает меня долго, очень долго… а я отказываюсь.
— Тогда в попку… просто в попку, — молит она меня. — Так же можно нам, да?
Она выскальзывает из под меня, встаёт — на самом краю скалы, повисшей над океаном, спиной к городу. Она стоит ко мне спиной и ждёт, удерживая рукой свои длинные волосы, которыми играется ветер. Она оглядывается, словно удивляясь — почему я еще внизу, на земле, почему еще не вошёл в неё.
Я встаю, глотая ветер бьющий с океана, сырой, солёный, подхожу сзади, прижимаю Аой к себе — не хочу чтобы она упала — скала высока, а океан… он там, глубоко внизу. Океан и камни, которые не оставят нас живыми, если мы сорвёмся со скалы.
Она тут же прижимается ко мне свой попой, трётся, играясь ею с моим членом, заводя себя еще сильнее.
— Город, они видят нас, — я вдруг впервые слышу свой голос.
Такое странное место эта скала — океан с одной стороны, город, совсем близко с другой, а небо… небо, кажется, можно потрогать — так оно близко.
— Почему ты думаешь о таких мелочах, когда я рядом, — она запрокидывает голову мне на плече и я целую её шею, заставляя её кожу покрываться мурашками.
Я хочу прижать её к себе сильнее, но она вдруг вырывается, опускается на колени передо мной, обхватывает член губами, заглатывает глубоко, так глубок как только может — я чувствую её язык, мокрый, её наполненный слюной рот.