Неру
Шрифт:
В конце мая Неру встретился с Ганди в его ашраме Севаграм близ Нагпура. О горячности, с которой Джавахарлал отстаивал свои взгляды и старался убедить Махатму в их обоснованности, Ганди потом с улыбкой скажет, что описать ее словами невозможно. Он слушал Неру сочувственно, порой у Джавахарлала мелькала надежда, что ему удается привлечь Махатму на свою сторону. Но вот Ганди заговорил, и уже после первых произнесенных им фраз Неру стало ясно, что и на этот раз согласия между ними достигнуто не будет.
Махатма все еще продолжал верить в возможность достижения соглашения с правительством и не желал видеть иного метода воздействия на англичан, чем сатьяграха.
Однако на
В течение нескольких недель руководители Конгресса работали над проектом резолюции, в которой содержалось требование о немедленном прекращении английского господства в Индии. В противном случае ИНК начинал массовую кампанию гражданского неповиновения. В проекте указывалось, что Конгресс при этом «не стремится ни в коей мере затруднять оборону Китая и России, чья свобода драгоценна и должна быть сохранена, или ослабить обороноспособность Объединенных Наций». Учитывая особую важность этой резолюции, члены Рабочего комитета решили представить ее на утверждение Всеиндийского комитета Конгресса [69] , заседание которого намечалось провести 7 августа 1942 года в Бомбее. Какой-то журналист, готовя для своей газеты очерк о деятельности конгрессистов, озаглавил его «Вон из Индии!». Это броское и категоричное название и закрепилось впоследствии за резолюцией.
69
Всеиндийский комитет Конгресса (ВИКК) — выборный орган, осуществляющий руководство ИНК в период между сессиями. Из состава ВИКК председатель Конгресса назначает Рабочий комитет партии.
Неру приехал в Бомбей, сопровождаемый Индирой и Ферозом (дочь и зять уже успели хорошо зарекомендовать себя в аллахабадском отделении ИНК), и остановился в доме, принадлежавшем его сестре Кришне. С приездом Джавахарлала нарушилась дотоле спокойная, размеренная жизнь хозяев. До поздней ночи раздавались телефонные звонки. В гостиной и на веранде постоянно толпились какие-то люди, хотевшие повидаться с Неру. Кришна жаловалась брату, что ей никак не удается рассчитать, на какое количество гостей готовить завтрак, обед или ужин.
Заседания Всеиндийского комитета Конгресса в Бомбее продолжались в течение двух дней. Вечером 8 августа состоялось голосование. Резолюция «Вон из Индии!» была одобрена подавляющим большинством конгрессистов.
Незадолго до приезда в Бомбей Неру и Азаду от верных людей, служивших в колониальной полиции, стало известно о секретном плане правительства одним ударом разделаться с руководством Конгресса. После ареста всех видных деятелей ИНК намечалось выслать в Южную Африку. Спустя несколько дней конгрессисты узнали более точный «адрес» места предстоявшего заключения: их оставят в Индии, поскольку правительству не удалось договориться с южноафриканскими властями. Ганди предполагалось держать под стражей в Пуне, на вилле бывшего руководителя Мусульманской лиги, преданного англичанам Ага-хана, остальным лидерам ИНК уготована тюрьма Ахмаднагарского форта, расположенного в трехстах километрах от Бомбея.
Полицейские приехали за Неру в пять часов утра 9 августа. Джавахарлал не спеша собрался и сел завтракать. Полицейскому офицеру, пытавшемуся было прикрикнуть на него, он вежливо, но твердо сказал, что никуда не пойдет, пока не закончит свой завтрак. Ласково поблагодарил Кришну за приготовленные ею кукурузные хлопья — это было одно из его любимых блюд, и, простившись с родными, вышел во двор,
Все подходы к бомбейскому вокзалу Виктория были перекрыты шеренгами полицейских, пропускавших только машины с арестованными. Паровоз с несколькими вагонами стоял под парами. Последними на вокзал привезли Неру и Ганди, который, кстати, до последней минуты не верил, что власти решатся арестовать руководителей ИНК. Как только Джавахарлал вошел в вагон, поезд тронулся. К четырем часам дня двенадцать членов Рабочего комитета были доставлены в Ахмаднагарский форт. В его стенах Джавахарлалу предстояло провести 1040 дней.
Глава XI
Взлетит наш стяг в простор.
Преграды рухнут. Путь открыт...
Во второй половине XVI века третий из Великих Моголов, император Акбар, покоривший север Индии и сломивший сопротивление княжеств, расположенных в центральных районах Индостана, подступил со своим войском к стенам Ахмаднагара. Стойкость и храбрость жителей города, от мала до велика взявших в руки оружие, поразили Акбара, умевшего по достоинству оценить эти качества. Когда же он узнал, что обороной города руководила женщина — правительница Ахмаднагара Чанд Биби, восхищенный Акбар даровал горожанам почетный мир. Многих неприятелей останавливали прочные каменные стены Ахмадвагарского форта...
Кому первому пришла в голову мысль использовать форт в качестве тюрьмы, сказать трудно, но уже в годы первой мировой войны англичане упрятывали сюда арестантов, местонахождение которых по ряду причин должно было храниться в тайне. Узники содержались в глухих казематах, в которых когда-то под самым потолком были узкие окошки, ныне плотно замурованные. Казематы выходили во внутренний двор, протянувшийся от стены до стены на полсотни метров. Земля во дворе потрескавшаяся. В углу двора затаилось единственное чахлое деревце с пожухлыми листьями.
Зрелище безрадостное, кого угодно ввергнет в состояние беспросветного уныния, но только не Джавахарлала. Не успели еще узники осмотреться на новом месте, а Неру уже предлагает разбить во дворе несколько цветочных клумб и ошеломляет вежливой просьбой надзирателя-англичанина позаботиться о семенах... Отныне каждое утро после завтрака заключенные конгрессисты под руководством Джавахарлала старательно вскапывают каменистую почву. Даже мрачноватый Патель, поначалу взиравший на их старания со скептической усмешкой, в конце концов не выдерживает и присоединяется к товарищам.
Завтракают в восемь часов утра, в знойные дни собираются обычно в камере Азада, беседуют, спорят. Когда спадает жара, выходят во двор и продолжают вскапывать землю. В восемь вечера повар-англичанин (все тюремщики — английские военнослужащие, индийцев к форту не подпускают) приносит обед. Готовит он скверно, и качество приготовленных им блюд — частая тема для шуток за столом. Часов до десяти опять разговаривают, строят планы на будущее, высказывают догадки о том, что происходит за стенами форта. Узникам запрещена переписка, газеты к ним не поступают, надзиратели молчат, и попытки выведать что-то у них заканчиваются безуспешно.
Только через месяц после ареста администрация тюрьмы разрешила заключенным переписку. Вскоре Кришна получила письмо от брата и по надписи на конверте «где-то в Индии, но не в аллахабадской „Обители радости“ поняла, что Джавахарлал находится на родине, а не за ее пределами, как утверждали в те дни многие.
Надзиратель стал приносить конгрессистам газету «Таймс оф Индия». Как-то Азад попросил его подобрать номера газеты, вышедшие за то время, когда конгрессисты были лишены возможности ее читать. Тюремщик выполнил просьбу Азада, и тогда Неру и его товарищи узнали о событиях, которые произошли в Индии уже после их ареста...