Нерв (Стихи)

Высоцкий Владимир Семенович

ТАУ-КИТА

В далеком созвездии Тау-Кита Все стало для нас непонятно. Сигнал посылаем: "Вы что это там?" А нас посылают обратно. На Тау-Ките Живут в красоте, Живут, между прочим, по-разному Товарищи наша по разуму. Вот, двигаясь по световому лучу Без помощи, но при посредстве, Я к Тау-Ките этой самой лечу, Чтоб с ней разобраться на месте. На Тау-Кита Чего-то не так, Там тау-китайская братия Свихнулась, по нашим понятиям. Покуда я в анабиозе лежу, Те Тау-Китяне буянят. Все реже я с ними на связь выхожу, Уж очень они хулиганят. У Тау-Китов В алфавите слов Немного, и строй буржуазный, И юмор у них безобразный. Корабль посадил я, как собственный зад, Слегка покривив отражатель, Я крикнул по таукитянски: "Виват!", Что значит по-нашему "Здрасьте". У Тау-Китян Вся внешность - обман, Тут с ними нельзя состязаться: То явятся, то растворятся. Мне Тау-Китянин - как вам Папуас, Мне вкратце про них намекнули. Я крикнул: "Галактике стыдно за вас!" В ответ они чем-то мигнули. На Тау-Ките Условья не те: Тут нет атмосферы, тут душно, Но тау-китяне радушны. В запале я крикнул им: "Мать вашу, мол!" Но кибернетический гид мой Настолько дословно меня перевел, Что мне за себя стало стыдно. Но Тау-Киты Такие скоты, Наверно, успели набраться: То явятся, то растворятся. "Эй, братья по полу, - кричу, - мужики!" Но

что-то мой голос сорвался. Я тау-китянку схватил за грудки: "А ну, - говорю, - признавайся!" Она мне: "уйди, Мол, мы впереди, Не хочем с мужчинами знаться, А будем теперь почковаться". Не помню, как поднял я свой звездолет. Лечу в настроенье питейном. Земля ведь ушла лет на триста вперед По гнусной теорьи Эйнштейна. Что, если и там, Как на Тау-Кита, Ужасно повысилось знанье, Что, если и там почкованье?...

" КТО ВЕРИТ В МАГОМЕТА, КТО В АЛЛАХА, КТО В ИСУСА..."

Кто верит в Магомета, кто в Аллаха, кто в Исуса, Кто ни во что не верит, даже в черта, назло всем. Хорошую религию придумали Индусы, Что мы, отдав концы, не умираем насовсем. Стремилась ввысь душа твоя - Родишься вновь с мечтою. Но если жил ты, как свинья, Останешься свиньею. Пусть косо смотрят на тебя - привыкни к укоризне. Досадно - что ж, родишься вновь, на колкости горазд. И если видел смерть врага еще при этой жизни, В другой тебе дарован будет верный зоркий глаз. Живи себе нормальненько, Есть повод веселиться, Ведь, может быть, в начальника Душа твоя вселится. Пускай живешь ты дворником, родишься вновь прорабом, А после из прораба до министра дорастешь. Но если туп, как дерево, - родишься баобабом И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь. Досадно попугаем жить, Гадюкой с длинным веком. Не лучше ли при жизни быть Приличным человеком. Так кто есть кто, так кто был кем, мы никогда не знаем. С ума сошли генетики от ген и хромосом. Быть может, тот облезлый кот был раньше негодяем, А этот милый человек был раньше добрым псом. Я от восторга прыгаю, Я обхожу искусы. Удобную религию Придумали Индусы.

" ОДИН МУЗЫКАНТ ОБЪЯСНИЛ МНЕ ПРОСТРАННО... "

Один музыкант объяснил мне пространно, Что будто гитара свой век отжила. Заменят гитару - электрогораны, Электророяль и электропила. Но гитара опять Не хочет молчать, Поет ночами лунными, Как в юность мою, Своими семью Серебряными струнами. Я слышал, вчера кто-то пел на бульваре. И голос уверен, и голос красив. Но мне показалось, устала гитара Звенеть под его залихватский мотив. И все же опять Не хочет молчать, Поет ночами лунными, Как в юность мою, Своими семью Серебряными струнами. Электророяль мне, конечно, не пара, Другие появятся с песней другой. Но кажется мне, не уйдем мы с гитарой На заслуженный, но нежеланный покой. Гитара опять Не хочет молчать, Поет ночами лунными, Как в юность мою, Своими семью Серебряными струнами.

СПОРТ-СПОРТ

ПРО КОНЬКОБЕЖЦА-СПРИНТЕРА, КОТОРОГО ЗАСТАВИЛИ БЕЖАТЬ НА ДЛИННУЮ ДИСТАНЦИЮ

Десять тысяч и всего один забег остался. В это время наш Бескудников Олег зазнался. Я, мол, болен, бюллетеню, нету сил. И сгинул. Вот наш тренер мне тогда и предложил: беги, мол. Я ж на длинной на дистанции помру, не охну. Пробегу всего, быть может, первый круг и сдохну. Но сурово тренер мне: Что за дела? мол, надо Федя, Главное, чтобы воля тут была к победе. Воля волей, если сил невпроворот, а я увлекся, Я рванул на десять тыщ как на пятьсот, и спекся, Подвела меня, ведь я ж предупреждал, дыхалка. Пробежал всего два круга и упал, а жалко. И наш тренер, экс- и вице-чемпион ОРУДа, Не пускать меня велел на стадион, иуда. Ведь вчера мы только брали с ним с тоски по банке, А сегодня он кричит: "Меняй коньки на санки!" Жалко тренера, он тренер неплохой, ну бог с ним. Я ведь нынче занимаюсь и борьбой и боксом. Не имею я теперь на счет на свой сомнений. Все вдруг стали очень вежливы со мной, и тренер.

ВРАТАРЬ

Льву Яшину

Да, сегодня я в ударе, не иначе, Надрываются в восторге москвичи, А я спокойно прерываю передачи И вытаскиваю мертвые мячи. Вот судья противнику пенальти назначает, Репортеры тучею кишат у тех ворот. Лишь один упрямо за моей спиной скучает Он сегодня славно отдохнет! Извиняюсь, вот мне бьют головой... Я касаюсь, попадают угловой. Бьет десятый, дело в том, Что своим "Сухим листом" Размочить он может счет нулевой. Мяч в моих руках - с ума трибуны сходят, Хоть десятый его ловко завернул. У меня давно такие не проходят, Только сзади кто-то тихо вдруг вздохнул. Обернулся, слышу голос из-за фотокамер: "Извини, но ты мне, парень, снимок запорол. Что тебе - ну лишний раз потрогать мяч руками, Ну а я бы снял красивый гол". Я хотел его послать не пришлось: Еле-еле мяч достать удалось. Но едва успел привстать, Слышу снова: "Вот опять! Все ловить тебе, хватать, Не дал снять". "Я, товарищ дорогой, все понимаю, Но культурно вас прошу: Подите прочь! Да, вам лучше, если хуже я играю, Но поверьте - я не в силах вам помочь". Вот летит девятый номер с пушечным ударом, Репортер бормочет: "Слушай, дай ему забить. Я бы всю семью твою всю жизнь снимал за даром..." Чуть не плачет парень. Как мне быть? "Это все-таки футбол, говорю, Нож по сердцу - каждый гол вратарю", "Да я ж тебе, как вратарю, Лучший снимок подарю, Пропусти, а я отблагодарю". Гнусь, как ветка, от напора репортера, Неуверенно иду на перехват... Попрошу-ка я тихонечко партнеров, Чтоб они ему разбили аппарат. Вот опять он ноет: "Это ж, друг, бесчеловечно. Ты, конечно, можешь взять, но только, извини, Это лишь момент, а фотография навечно. А ну не шевелись, потяни!" Пятый номер в двадцать два знаменит. Не бежит он, а едва семенит, В правый угол мяч, звеня, Значит, в левый от меня, Залетает и нахально лежит. В этом тайме мы играли против ветра. Так что я не мог поделать ничего. Снимок дома у меня два на три метра Как свидетельство позора моего. Проклинаю миг, когда фотографу потрафил, Ведь теперь я думаю, когда беру мячи: "Сколько ж мною испорчено прекрасных фотографий..." Стыд меня терзает, хоть кричи. Искуситель-змей, палач, как мне жить? Так и тянет каждый мяч пропустить. Я весь матч борюсь с собой, Видно, жребий мой такой... "Так, спокойно, подают угловой..."

ЧЕСТЬ ШАХМАТНОЙ КОРОНЫ

ПОДГОТОВКА

Я кричал: "Вы что там, обалдели, Уронили шахматный престиж!" "Да?
– сказали в нашем спортотделе, Вот прекрасно, ты и защитишь. Но учти, что Фишер очень ярок, Даже спит с доскою, - сила в нем. Он играет чисто, без помарок..." Ничего, я тоже не подарок,  У меня в запасе ход конем. Ох вы, мускулы стальные, Пальцы цепкие мои. Эх, резные, расписные, Деревянные ладьи. Друг мой, футболист, учил: "Не бойся, Он к таким партнерам не привык. За тылы и центр не беспокойся. А играй по краю напрямик..." Я налег на бег на стометровке, В бане вес согнал, отлично сплю, Были по хоккею тренировки... Словом, после этой подготовки Я его без мата задавлю. Ох вы, крепкие ладони, Мышцы сильные спины. Ох вы кони мои, кони, Эх вы, милые слоны. "Не спеши и, главное, не горбись, Так боксер беседовал со мной, В ближний бой не лезь, работай в корпус. Помни, что коронный твой - прямой". Честь короны шахматной на карте, Он от пораженья не уйдет. Мы сыграли с Талем десять партий В преферанс, в очко и на бильярде. Таль сказал: "Такой не подведет". Ох,

рельеф мускулатуры! Дельтовидные сильны. Что мне легкие фигуры, Эти кони и слоны. И в буфете, для других закрытом, Повар успокоил: "Не робей, Да с таким прекрасным аппетитом Ты проглотишь всех его коней. Так что вот, бери с собой шампуры, Главное - питание, старик. Но не ешь тяжелые фигуры: Для желудка те фигуры - дуры. Вот слоны годятся на шашлык". Будет тихо все и глухо, А на всякий там цейтнот Существует сила духа И красивый аперкот. Не скажу, что было без задорин, Были анонимки и звонки. Но я этим только раззадорен, Только зачесались кулаки. Напугали как-то спозаранку: "Фишер может левою ногой С шахматной машиной Капабланки, Сам он вроде заводного танка..." Ничего! я тоже заводной! Ох, мы - крепкие орешки. Эх, корону привезем. Спать ложимся - вроде пешки, Просыпаемся ферзем.

ИГРА

Только прилетели - сразу сели. Фишки все заранее стоят. Фоторепортеры налетели, И слепят, и с толку сбить хотят. Но меня и дома - кто положит? Репортерам с ног меня не сбить!.. Мне же неумение поможет: Этот Фишер ни за что не сможет Угадать, чем буду я ходить. Выпало ходить ему, задире. Говорят, он белыми мастак. Сделал ход с Е-2 на Е-4, Что-то мне знакомое... так-так!... Ход за мной. Что делать? Надо, Сева! Наугад, как ночью по тайге... Помню - всех главнее королева: Ходит взад-вперед и вправо-влево, Ну а кони только буквой "Г". Эх, спасибо заводскому другу Научил, как ходят, как сдают... Выяснилось позже - я с испугу Разыграл классический дебют! Вижу, он нацеливает вилку, Хочет есть. И я бы съел ферзя... Эх, под эту закусь да бутылку! Но во время матча пить нельзя. Я голодный, посудите сами: Здесь у них лишь кофе да омлет. Клетки, как круги перед глазами, Королей я путаю с тузами И с дебютом путаю дуплет. Есть примета - вот я и рискую: В первый раз должно мне повезти. Я ж его замучу, зашахую! Мне бы только дамку провести. Все слежу, чтоб не было промашки, Вспоминаю повара в тоске. Эх, сменить бы пешки на рюмашки, Сразу б прояснилось на доске! У него ферзи, ладьи - фигуры! И слоны опасны и сильны. У меня же все фигуры - дуры, Королевы у меня и туры, Офицеры - это ж не слоны. Не мычу, не телюсь, - весь, как вата. Надо что-то есть. Уже пора. Чем же бить? ладьею?.. страшновато. Справа в челюсть?..
– вроде рановато, Неудобно как-то - первая игра. ...Он мою защиту разрушает Старую индийскую в момент. Это смутно мне напоминает Индо-пакистанский инцидент. Только зря он шутит с нашим братом, У меня есть мера, даже две: Если он меня прикончит матом, Я его - через бедро с захватом, Или ход - конем по голове! Я еще чуток добавил прыти - Все не так уж сумрачно вблизи. В мире шахмат пешка может выйти (Если тренируется) в ферзи! Фишер стал на хитрости пускаться, Встанет, пробежится и назад, Предложил турами поменяться. Ну еще б ему не опасаться, Я же лежа жму сто пятьдесят! Я его фигурку смерял оком, И, когда он объявил мне шах, Обнажил я бицепс ненароком, Даже снял для верности пиджак. И мгновенно в зале стало тише, Он заметил, как я привстаю... Видно, ему стало не до фишек И хваленый, пресловутый Фишер Тут же согласился на ничью.

ШТАНГИСТЫ

Посвящается В.Алексееву

Как спорт, поднятье тяжестей не ново В истории народов и держав. Вы помните, как некий грек другого Поднял и бросил, чуть попридержав? Как шею жертвы, круглый гриф сжимаю, Чего мне ждать, оваций или свист? Я от земли Антея отрываю, Как первый древнегреческий штангист. Где стоять мне, в центре или с фланга? Скован я, в движениях не скор. Штанга, перегруженная штанга Вечный мой соперник и партнер. Такую неподъемную громаду Врагу не пожалею своему. Я подхожу к тяжелому снаряду С тяжелым чувством: вдруг не подниму? Мы оба с ним как будто из металла, Но только он действительно металл. А я так долго шел до пьедестала, Что вмятины в помосте протоптал. Не отмечен грацией мустанга, Скован я, в движениях не скор. Штанга, перегруженная штанга Вечный мой соперник и партнер. Повержен враг на землю. Как красиво! Но крик: "Вес взят" у многих на слуху. Вес взят - прекрасно, но несправедливо, Ведь я внизу, а штанга наверху. Такой триумф подобен пораженью, А смысл победы до смешного прост: Все дело в том, чтоб, завершив движенье, С размаху штангу бросить на помост. Не отмечен грацией мустанга, Скован я, в движениях не скор. Штанга, перегруженная штанга Вечный мой соперник и партнер. Но вверх ползет, чем дальше, тем безвольней. Мне напоследок мышцы рвет по швам. И со своей высокой колокольни Мне зритель крикнул: "Брось ее к чертям!" Еще одно последнее мгновенье И брошен наземь мой железный бог... Я выполнил обычное движенье С коротким, злым названием "Рывок".

ЗАНОЗЫ

БАЛЛАДА О БАНЕ

Благодать или благословенье Ниспошли на подручных твоих! Дай им бог совершить омовенье, Окунаясь в святая святых! Исцеленьем от язв и уродства Будет душ из живительных вод. Это словно возврат первородства Или нет - осушенье болот. Все пороки, грехи и печали, Равнодушье, согласье и спор Пар, который вот только наддали, Вышибает, как пулей, из пор. Все, что мучит тебя, испарится И поднимется вверх, к небесам. Ты ж, очистившись, должен спуститься. Пар с грехами расправится сам. Не стремись прежде времени к душу, Не равняй с очищеньем мытье. Нужно выпороть веником душу, Нужно выпарить смрад из нее. Здесь нет голых, стесняться не надо, Что кривая рука да нога. Здесь - подобие райского сада: Пропуск тем, кто раздет донага. И, в предбаннике сбросивши вещи, Всю одетость свою позабудь! Одинаково веничек хлещет, Как ты там не выпячивай грудь. Все равны здесь единым богатством, Все легко переносят жару, Здесь свободу и равенство с братством Ощущаешь в кромешном пару. Загоняй поколенья в парную! И крещенье принять убеди! Лей на нас свою воду святую И от варварства освободи!

" И ВКУСЫ И ЗАПРОСЫ МОИ СТРАННЫ... "

И вкусы и запросы мои странны, Я экзотичен, мягко говоря: Могу одновременно грызть стаканы И Шиллера читать без словаря. Во мне два "Я", два полюса планеты, Два разных человека, два врага. Когда один стремится на балеты, Другой стремится прямо на бега. Я лишнего и в мыслях не позволю, Когда живу от первого лица. Он часто вырывается на волю -  Второе "Я" в обличье подлеца. И я борюсь, давлю в себе мерзавца. О, участь беспокойная моя. Боюсь ошибки, может оказаться, Что я давлю не то второе "Я". Когда в душе я раскрываю гранки На тех местах, где искренность сама, Тогда мне в долг дают официантки И женщины ласкают задарма. Но вот летят к чертям все идеалы, Но вот я груб, я нетерпим и зол. Но вот сижу и тупо ем бокалы, Забрасывая Шиллера под стол. А суд идет, весь зал мне смотрит в спину. Вы, прокурор, вы, гражданин судья, Поверьте мне, не я разбил витрину, А подлое мое второе "Я". И я прошу вас, строго не судите. Лишь дайте срок, но не давайте срок. Я буду посещать суды как зритель И к судьям заходить на огонек. Я больше не намерен бить витрины И лица граждан, - так и запиши! Я воссоединю две половины Моей больной раздвоенной души. Искореню, похороню, зарою, Очищусь, ничего не скрою я. Мне чуждо это "Я" мое второе, Нет, это не мое второе "Я".