Несчастные девочки попадают в Рай
Шрифт:
Почему-то силуэт не удивился моему внезапному появлению и продолжал разглядывать пустоту.
— Что ты тут делаешь? — спокойно спросила я, усаживаясь рядом.
Тьму разбавила подожженная спичка.
— Пришел в гости, — невнятно ответил Саша, зажав в губах папиросу. — А что?
Меня возмутила его наглость. Он говорил уверенно. Не стесняясь.
— Не хочу тебя расстраивать, но ты ошибся адресом, Саша.
— Не ошибся. Я пришел к Федору, — воздух проткнула густая струя дыма. — И, я желаю
Негодование проплыло по моим венам.
— Что? Ты выгоняешь меня? Это могила моих родителей, забыл? Здесь лежит мой дедушка, не твой.
Саша смотрел перед собой. Он будто не замечал меня. Не хотел замечать. Казалось, если я закопаю себя в одной из этих могил — он даже глазом не моргнет.
— Иногда мне кажется, что я больше достоин тут находиться нежели ты.
Его заявление покоробило меня. Охладило. Обидело.
— Уверен, ты понимаешь, о чем я.
Не понимаю!
— За что ты так со мной? — из тысячи вопросов, лотерейным оказался только этот.
Саша усмехнулся, но ничего не ответил.
— Как я провинилась? Ты говоришь загадками, они сводят меня с ума. Справедливости ради, ответь. Мне надоело чувствовать ничем необоснованную вину. Черт, скажи, что я сделала? Пожалуйста, Саша, не молчи.
Он запустил пальцы в волосы и нервно посмеялся. Ему было смешно, а я была готова разрыдаться. Курил он, а задыхалась я. Он обжигал пальцы об уголек, а больно было мне. Он ненавидел меня, а я его любила.
— Тебе лучше уйти, — сказал он, потушив окурок. — Они придут. Очень скоро. Не думаю, что тебя захочется видеться с ними.
— Меня не волнуют они, Саша! Я хочу поговорить с тобой!
— Плевать.
— А мне нет. Я не уйду, слышишь?
В это же мгновение моя коса утопла в вязкой глине. За шиворот попала дождевая вода. Горло сдавила сильная рука, а в лоб вонзился стальной взгляд.
— Я сказал: «убирайся», — прорычал он. — Вон пошла!
Несколько капель дождя упало на мои веки, прежде чем я открыла глаза.
— Защищаешь? — хрипло произнесла я, впиваясь руками в липкую землю. — Не хочешь, чтобы я попалась? Волнуешься… Так почему душишь?
Окаменевшие черты лица выронились.
Черт, какой же он красивый.
Я могла бы оттолкнуть его, но зачем-то расслабилась. Я изучала каждый сантиметр его лица, дабы сохранить его в своей памяти. Спокойного лица. Агрессивные гримасы стали для меня привычными, а эта была редкостью. Снова закрыв веки, я запечатлела его таким — переживающим и растерянным.
— Уходи, Злата, прошу, — прошептал он. — Дурой не будь.
— Я и есть дура, забыл? — не сдавалась я.
Тежолое дыхание касалось моих губ. И хоть Саша держал свои ладонь на моей шее, задыхалась я совсем по другой причине. Страх, волнение, любопытство — как он дальше поступит?
Но,
— Поздно, — константировал он.
Послышались шорохи, и я тепрь конкретно напряглась.
Из лысых кустов выскочила беззаботная Каштанка и накинулась на нас с языком. Мрачный момент престал быть мрачным. Потому что лохматое чудище скинуло с меня Сашу и принялась умывать парня.
— Каштанка! — Далее Саша выругался. — Вот барбосиха! Хватит!
Приподнявшись на локти, я невесело хохотнула.
— Молодец, Каштанка. Давай, приведи в чувства этого скрягу.
Захватив шею собаки, Саша повалил питомца на землю.
— Против меня пошла, девочка? — парень игриво натирал кулаком макушку собаки. — Неверный выбор.
Объятая Сашей Каштанка наслаждалась вниманием. А Саша наслаждался нездоровой игрой. А я наслаждалась картиной, которая предстала перед глазами. Грязь так и липла нас. Мы походили на поросят.
— Ты проиграла. Умри, — приказал Соколов, и собака притворилась мертвой. — Отлично. Хорошая, девочка, — его пальцы разгладили жесткую шерсть.
Мне было шестнадцать, и я мечтала покрыться жесткой шерсткой.
— Вы только посмотрите, Соколов старший умеет улыбаться, — ехидничала я, позабыв о недавней хватке.
— Вы только посмотрите, — передразнил он, — Цветкова пытается дерзить, не заткнув при этом свой слабый нос.
Мои глаза расширились.
— Гад! — замахнулась я, но ударить не посмела.
И все бы было хорошо, если бы не появилось братство «V». Размахивая палкой, первым прервал нашу беседу Рыбин. Он одарил нас злобным взглядом. Таким ненавистным и тошнотворным, что я пожалела, что поужинала.
— Молодец, Саня, хорошая ловушка, — похвалил Вася, явно сомневаясь в собственных догадках. — Что ты ей наплел?
Схватив мое запястье, Саша поднял меня вместе с собой. Резко. Дико. Грубо. Не жалея.
— Она сама пришла, — бездушно заявил он, и тогда мои ноги затряслись. — Тупица, что с нее взять?
— Это точно. Нам же лучше. Выбирай могилу, Цветкова.
Рыбин расплылся в довольной ухмылке, а его бригада стала натирать переносицу, словно ожидала чего-то максимально аморального.
Мне поплохело. Я почувствовала внушительный укол страха.
— Тащи ее сюда, — приказал Рыбин. — Будет весело.
Каштанка встала на дыбы, а мы с Сашей переглянулись.
Что я видела в его глазах? Ничего. Только пустоту. Черную, поглощающую тебе без остатка пустоту. Он воевал не за меня. Он призирал меня. Ненавидел. И, кажется, боялся. Я могла бы поднять руки вверх, сдаться, но меня держали. Так сильно, что пересыхали вены.
— Ну, Сокол, чего ты ждешь? Тащи девку сюда!
— Саша, — тихо выпустила я, надеясь на его благоразумие.