Несчастный случай 2ч

Немченко Катерина Михайлова

– Виктор...
– откинулся на спинку.
– Я не хотел тебе говорить про маму...

– Ты меня бросил!
– вскочил, прожигая взглядом.
– Никто меня не забрал! Даже Роман Константиныч!
– указал на дверь.
– Вы меня бросили, - указал на него пальцем, - в той гимназии как ненужную вещь!
– сбросил руки вниз, сжав кулаки.
– А я ждал! Ждал до последнего! И верил, что ты приедешь! А ты, - ткнул в грудь, - не приехал!
– выровнялся.
– Это были худшие два дня в моей жизни!

– Не говори так...

– Как?! Ты даже не знаешь, что со мной делали! Я имею полное право так говорить!

– Но Виктор...

– Что?! Ни ты, ни мама, ни Роман Константиныч! Никто

меня не забрал! Даже когда я кричал и умолял директора! Никто!
– стиснул зубы и кулаки.
– Никто... И только на следующие выходные дворецкий забрал меня! Даже потом, когда я приехал домой, тебе было всё равно, что со мной случилось! Одни бабушки и дед со мной говорили и пытались, что-то узнать. А ты...
– протянул сквозь зубы.
– Ты исчез. Уехал. Улетел первым же рейсом, чтоб не видеть, не говорить, не рассказывать и не слушать! Как тебя называть после такого?! Папа?! Отец?! Чужой?! Как?!
– развел руками.

Тот виновато опустил голову, наслаждаясь невыносимым комом в горле, что не давал сказать и слова. Ребёнок смотрел на родителя и не понимал, совершенно не понимал кто перед ним и чего он заслуживает на самом деле. Какого наказания за всё, что натворил, какой кары, болезни, увечья. Всего, всего было мало, недостаточно, чтобы искупить ту вину перед ребёнком, маленьким человеком, испытавшим такую боль, такое предательство, этот нож в спину от самого близкого. Минута, две. Виктор не выдержал. Он выровнялся, расслабленно отпустив руки вдоль тела, разочарованно осмотрел полупьяного мужчину перед собой и выдал:

– Разговор окончен.

Тот никак не реагировал, продолжая молча смотреть на свои колени и сожалеть. Молодой человек, пропуская это мимо себя, направился к двери. Молча и спокойно открыл, вышел. Пошёл к себе, пытаясь по дороге ни о чём не думать. Зайдя в тёмную комнату, закрылся и лёг. Смотря в потолок, лишь устало выдал:

– Даже легче стало...

Повернулся на бок, спиной ко входу и подложил ладони под голову. Закрыл глаза. Уснул.

Новый год

На утро, он был голоден как волк, так что даже попросил не накрывать ему, а подать какие-то вчерашние остатки, так как до завтрака было ещё долго. Съев свои законные 1,5 порции, отправился в душ, а после, к себе, где и провёл весь день, практически не выходя наружу. Из занятий, предпочел одну из книг, к которым давно не прикасался и периодическую переписку с Лизой, изредка посылая яркие смайлики. День прошел незаметно.

– Проснулся - ещё темно, открыл книгу, почитал, смотрю - уже темно. Короткие дни зимой-то...
– смотря в окно подумал он.

Следующие дни проходили также. С отцом он пытался не пересекаться, а принимать пищу, пока что, решил с прислугой. До понедельника - 31-го, в доме остались только хозяева и дворецкий. Борис и единственная горничная, покинули дом после полудня и собирались вернуться только 2-го числа, как и все остальные. Роман Константинович же оставался здесь круглогодично, так что никуда и не торопился. Праздновать он намеревался дома, как возможно и отец, но Виктор не собирался оставаться здесь, так что вечером, ближе к восьми, собрался и уехал куда-то.

Сначала, он отправился в центр, но попав в ожидаемую пробку, ещё не подъезжая к месту назначения, развернулся, заехал в какую-то пустую улочку, где оставил автомобиль и пошёл пешком. Под снегом, гирляндами и кононадой автомобильных гудков, он недовольно шагал по тротуарам, угрюмо глядя себе под ноги, и цеплял плечами прохожих, что спешили к новогодним столам. Спустя час, дошёл к ресторану, где хотел перекусить, но зайдя и осмотрев обстановку, понял, что ни за что не останется здесь. Толпы хорошо одетых людей уже сидели с бокалами шампанского в руках и мило болтали, в окружении нарядной ёлки в углу

зала, повсюду разбросанных конфетти и ярких дождиков, что сверкали от света люстр. Всё раздражало. Каждая песня, каждое слово, улыбка, яркий свет и цвет. Пожелание хорошего Нового года только подливало масла в огонь. Виктор ушёл. Став ещё более угрюмым и злым, отправился в незаурядное кафе, где царила похожая атмосфера, но было неоспоримое преимущество перед первым заведением - еда на вынос. Не присаживаясь, буквально сразу же, он подошёл к какому-то официанту и попросил два блюда, в которых был уверен на 100%. Сделав заказ, облокотился на барную стойку и стал рассматривать бутылки, что были единственными здесь не засыпанными конфетти. Дождавшись заказа, быстро всё оплатил и поспешил наружу. На пожелание веселого Нового года, лишь тихо огрызнулся. Как можно быстрее, добрался до автомобиля и покинул центр, уехав куда-то на окраину, в поле.

Отсюда, хорошо были видны огни ночного города, хотя шум добирался лишь частично и это радовало. Без пяти двенадцать. Развернув машину к центру, спокойно вышел, прихватив ужин и уселся на капот, смотря за разным огнями. Открыл упаковку, поставив её справа от себя, и достал небольшую порцию оливье, вместе с приборами. Начал методично есть, поглядывая на город и припадая снегом. Спустя время, в небо полетели фейерверки, что красочно взрывались и окрашивали тёмные, угрюмые тучи. Виктор умиротворенно смотрел за ними и не спеша жевал, успевая наслаждаться как видом так и вкусом. Закончив с оливье, достал такую же порцию сельди под шубой и продолжил смотреть на салют. Когда тот, наконец закончился, спустя десяток минут, молодой человек быстро доел, сложил всё обратно и вернулся в машину, оставив пустые тары на пассажирском сидении. Надавил на газ и поехал. Встретив по дороге мусорку - выкинул упаковки. Не собираясь домой и не понимая куда он хочет, поехал куда-то прямо, относительно не быстро и аккуратно, внимательно глядя по сторонам. Ночь. Первое января.

– Пьяницы садятся за руль...
– смутно пролетело в мыслях.
– Надо дожить до утра, когда они уже все позасыпают.

Вскоре, он приехал к центру. Повсюду уже ходили веселые толпы и не понятно, они злили или угнетали, однако настроение Виктора было испорченным. Припарковался в крайней полосе, возле бордюра. Прохожие косились на него, автомобиль и это было видно. Отведя взгляд куда-то в сторону, он пытался не смотреть на всё это. Неожиданно, к нему постучали. Посмотрел в окно. Увиденное радостное и насмешливое лицо, наклонившееся к водителю, совсем не порадовало. Неохотно вышел, закрыл и облокотился спиной на дверь.

– Хех!
– воскликнул Фердинанд, с широкой улыбкой на лице.
– Чего такой хмурый, Гамильтон?
– осмотрел его и вернулся к глазам.

Тот молчал, безэмоционально глядя в лицо.

– Вялый, - Ферд взял его за край рукава и поднял руку, - как селёдка!
– отпустил.

Конечность упала на пальто. Виктор поспешно спрятал ладони в карманы.

– Ха!
– спрятал руки в карманы джинс.
– Тебе тут не скучно, в полном одиночестве-то? А?
– задорно кивнул на него.

– Чего ты хочешь?
– устало начал Виктор.

– Чё невесёлый такой?

– Нет настроения.

– Ха! Что случилось?

– Какая тебе разница?

– Ты мне таким, - указал на лицо, - не нравишься.

– Хм. Не смотри тогда. В чём проблема?

– Не могу. Как же ты с таким настроем проигрывать мне будешь? Это уже и не интересно становится.

– Мне нет до этого дела.

– Хах!
– воскликнул тот.
– Улыбнись хотя бы!

– Не хочу.

– А чего ты хочешь?
– подошёл и обнял за плечо, таинственно глядя в глаза и указывая куда-то за спину.
– Мой брат может тебе кое-что предложить...