Несчастный случай

Гарднер Лиза

— Да, так все и было. Мы всегда играли в карты по средам. Раньше.

— Кто это «мы»?

— Мэнди, я, Томми и Сью.

— Где вы познакомились?

— До того как я встретила Марка, мы вместе работали в ресторане. А какое это имеет значение?

На лице Мэри снова появилось настороженное выражение.

— Просто спрашиваю, — небрежно бросила Рейни. — Значит, вы четверо играли в карты.

— В очко по маленькой, — добавила Мэри.

— Отлично. В очко по маленькой. А началась вечеринка в…

— Я

бы не стала называть это вечеринкой, — тут же возразила Мэри. — Мы пили только содовую. Я сказала об этом мистеру Куинси.

— Понятно. Вы играли в карты, пили колу и все такое. А начали?

— В девять, может, в десять. Сью все еще официантка, и тогда у нее была вечерняя смена.

— Вы всегда так поздно начинали? Среда ведь не выходной день.

— Сью и Мэнди работали официантками, Томми — барменом. Им некуда было спешить, самое раннее — к полудню. А я… Для меня время теперь не имеет никакого значения.

Рейни показалось, что в голосе хозяйки прозвучала нотка сожаления. Не так-то все хорошо у Золушки и Принца.

— И до какого времени вы играли в карты?

— До половины третьего.

— И пили только содовую.

— Да, — быстро подтвердила Мэри.

Слишком быстро. Рейни перевела взгляд на ее сложенные на коленях руки и увидела сплетенные пальцы. «Вот мы и приехали», — подумала она.

— Вы сказали отцу Мэнди, что его дочь не пила в тот вечер ничего, кроме диетической колы.

— Я сказала, что не видела, чтобы она пила что-то, кроме диетической колы.

— Так вы не видели?

— Не видела.

Рейни поднялась. Поставила чашечку на серебряный поднос, радуясь, что избавилась от хрупкого предмета. Потом повернулась к Мэри. Теперь ее взгляд был тяжелым и твердым.

— Не видели, Мэри? Не видели? Похоже, вы намекаете, что Мэнди, возможно, и выпивала, только вам не хочется это признавать.

Мэри по-прежнему сидела с опущенной головой. Пальцы ее расплелись, повернули кольцо с бриллиантом в три карата и снова сплелись.

— Клянусь вам, я ничего не знаю, — прошептала она.

— Ну же, Мэри, сделайте доброе дело. Признайтесь, как все было.

Мэри вскинула голову. Глаза ее потемнели; похоже, огонь в ней все же тлел.

— Она везде таскала с собой банку с колой, понятно? Тогда я об этом как-то не думала, но банка с колой постоянно была при ней, ясно? Даже когда Мэнди шла в туалет.

— Полагаете, она подливала в банку что-то покрепче? Я пью колу, только колу, а потом — хлоп, добавляю чуток рому, и никто ничего не замечает.

— Возможно, она проделывала этот трюк и раньше.

— Алкоголики — народ на выдумки богатый, — согласилась Рейни, хотя сама никогда не одобряла смешанные напитки. Другое дело пиво. — Что ж, Мэри, давайте порассуждаем. Мэнди потихоньку накачивается своей колой. Предположим, она пришла к вам самое позднее в десять и оставалась

по меньшей мере до половины третьего. Это как минимум четыре часа. Если она так долго пила, разве вы бы этого не заметили?

— Нет, — поспешно ответила Мэри. Теперь в ее голосе ощущалась уверенность, которой не было раньше. Интересно. — В том-то и дело, что Мэнди всегда держалась отлично. Сколько бы ни выпила, казалась трезвой как стеклышко. Еще когда мы работали вместе, Мэнди хвастала, что может выпить на работе и никто этого не заметит. Мы все ей верили. Никто никогда и не подозревал, что у нее какие-то проблемы.

— Значит, для вас было новостью то, что она вступила в общество «Анонимные алкоголики»?

— Да. Только потом, когда мы начали вспоминать некоторые детали, оценивать кое-что с иной точки зрения… Иногда она оставалась в баре после закрытия и выпивала шесть — восемь порций, прежде чем идти домой. И даже если со стороны все казалось нормально, то кто знает, как оно было на самом деле? Мэнди не была толстушкой, а алкоголь ведь просто так не испаряется, он попадает в кровь.

— Значит, она могла выпить в тот вечер, а вы бы ничего и не заметили?

— Да. — Мэри энергично закивала. — Именно так.

— А как быть с тем таинственным мужчиной?

— С каким таинственным мужчиной? — Мэри недоуменно заморгала.

— На похоронах вы сказали Куинси, что Мэнди встречалась с кем-то. Что она встретила свою любовь.

— Нет, ничего такого я не говорила.

— Не говорили?

— Не говорила. Не представляю, с чего это мистер Куинси взял, что я так говорила. С какой стати? Нет, я ничего такого не помню.

Слова лились из Мэри потоком. Рейни посмотрела на нее, слегка наклонив голову набок.

Кивнула.

— Может быть, Куинси неправильно вас понял.

— Возможно, — сразу же согласилась Мэри. — Это ведь было на похоронах. Он выглядел не лучшим образом. Да мы все… — Впервые за время разговора она поперхнулась словами, и голос ее дрогнул. — Нам всем было тяжело.

— Мэри, вы уверены, что хотите придерживаться именно этой версии? Что ваша лучшая подруга нагрузилась втихую, а вы и не заметили? Что она в одиночку поехала домой? Что пьяная сбила пешехода?

— Я рассказываю только о том, что знаю и видела сама.

— Но это не совпадает с тем, что вы говорили четыре недели назад на похоронах.

— Совпадает! Это мистер Куинси все перепутал! Может, на него смерть дочери так подействовала, что он теперь цепляется за соломинку и переиначивает мои слова. Кто знает, на что способен обезумевший от горя отец!

— Обезумевший от горя отец? — скептическим эхом отозвалась Рейни.

Наконец-то Мэри покраснела. Отвела глаза. Рейни глубоко вздохнула и задумчиво посмотрела на собеседницу. Потом кивнула. Не спеша прошлась по комнате.