Несчастья бывшего парня
Шрифт:
Я замер. О чем, черт возьми, она говорит?
Я поднимаю глаза на маму. Ее улыбка не могла быть более самодовольной.
— Продолжай, — настаивает она с пренебрежительным жестом руки и безмятежным выражением лица, которое вызывает все мои предупреждающие звонки.
Что она со мной сделала? Нет, с Эрин.
Я был дураком, думая, что она примет мою угрозу сложа руки.
Флинн влетает в конференц — зал, мой взволнованный помощник следует за ним, пытаясь остановить его вторжение. Он посылает нашей матери абсолютно убийственный взгляд, затем бросается ко мне.
— Об этом пишут во
Брат тычет мне в лицо телефоном. Картинка стоит тысячи слов, но подпись делает все еще более убийственным.
УЭСТОН ИМЕЕТ ЛЮБОВНУЮ СВЯЗЬ, ЧТОБЫ ПРОБИТЬСЯ НАВЕРХ?
— Это не я, — мгновенно протестую я.
— Неа.
Я сразу же все понял. Это Эдвард. Я не знаю, кто и как запечатлел это изображение, но у меня нет никаких сомнений в том, кто слил его в прессу. И я клянусь, что придушу свою мать — позже.
Сейчас главное — добраться до Эрин.
— Извините. У меня срочное дело.
Потому что, если я сейчас же не объясню эти фотографии своей невесте, она уйдет от меня навсегда, даже не выслушав моих объяснений. И человек на этой фотографии так похож на меня, что я едва ли могу винить ее.
Мама встает.
— Нет, ты останешься. Тебе нужно сделать презентацию. Совет директоров должен проголосовать.
Я смотрю на брата, и он кивает.
— Я выступлю в качестве его доверенного лица и закончу презентацию от его имени.
— Но ты можешь потерять право голоса, если уйдешь! — кричит мама.
— Может быть. Но сейчас не это самое главное, и до того, как ты организовала это бедствие, то должна была понять, что я скажу.
— Я позвоню тебе позже, — заверяет меня Флинн.
— Спасибо, старик. Я твой должник.
Я киваю в сторону остальных членов совета.
— Мой уход никоим образом не свидетельствует о том, насколько серьезно я отношусь к этой компании и своей должности генерального директора. Будьте уверены, только самые серьезные инциденты могут заставить меня уйти сейчас, мисс Мартин, — обращаюсь я к Оливии. — Надеюсь, придем к соглашению, что мы с вами никогда не делали больше, чем пожимали друг другу руки.
— Конечно. Что происходит?
Затем она тянется к телефону, ахает, становится белой как полотно и моргает.
— О боже… нет, это не ты. Я не знаю как…
Я бросаю на мать взгляд, обещающий возмездие. Затем я поворачиваюсь к члену совета директоров, который, скорее всего, выступит против меня.
— Мистер… Уоррен, вы всегда думали, что мне не хватает опыта и мудрости, необходимых для выполнения этой работы. В отличие от моего дяди, у меня больше честности, чем соблазнять или ухаживать за вашей дочерью просто для того, чтобы выиграть ваш голос здесь сегодня. Если я его получу, я надеюсь, что вы проголосовали за меня, потому что уважаете меня — по крайней мере, больше, чем кто-то, способный ухаживать за другим членом совета директоров и прийти на голосование после того, как выпил полбутылки водки. Но я сказал свою часть, и это зависит от вас. Я оставляю все остальное в руках каждого.
Затем я поворачиваюсь к Флинну и хлопаю его по плечу.
— И твоих тоже. Спасибо, брат.
После того, как я выхожу, игнорируя протесты матери, обнаруживаю толпу газетчиков на
— Я не человек на этих фотографиях, и у меня нет других комментариев.
Зачем говорить больше, если они не слушают и не верят? Кроме того, имеет значение только мнение Эрин.
Дорога обратно в пентхаус — сплошное пятно многочисленных нарушений правил дорожного движения. Я с визгом останавливаюсь на парковке и бегу в здание. Я одновременно репетирую, что скажу Эрин, и проклинаю медленный лифт. Мое сердце колотится. Если я не смогу сказать или сделать правильные вещи сейчас, я потеряю женщину, которую люблю, которую буду любить всегда, и любой шанс на наше счастье.
Да, я хотел, чтобы она просто поверила мне, но я знаю, что разочарований в жизни Эрин было много, и что в течение многих лет я был на вершине этого списка.
Наконец лифт останавливается, и я выхожу.
Мне не нужно ее искать. Она стоит там, ждет меня, рядом с ней упакованные чемоданы. Ее сестры и их мужчины уходят, давая нам благословенное уединение.
— Эрин… — Я качаю головой. — Милая, на этих фотографиях не я.
— Сколько раз ты ждешь, что я просто поверю тебе? — Ее глаза наполняются слезами. — Вчера вечером ты поклялся мне, что не был с Оливией Мартин. Я так старалась поверить, что ты говоришь правду. Я пыталась отбросить все сомнения и выйти за тебя в любом случае, потому что у нас есть без обязательств и доверия, верно? Затем эти фото всплывают на поверхность. Я знаю, тебе нужен был ее голос, но…
— Это. Не. Я. Я бы никогда не трахнул кого-то за поддержку. И что еще важнее, я бы никогда так с тобой не поступил. — Я провожу рукой по волосам. — Черт возьми, я отказался от голосования, чтобы успокоить тебя. Если тебе недостаточно поставить под угрозу мою должность генерального директора, чтобы поверить, что я поставлю тебя превыше всего, и что не буду трахаться с кем-то, чтобы сохранить свой статус, тогда я не знаю, что еще могу сделать. Я вижу, твоя сумка уже упакована.
Я смотрю на ее безымянный палец. Он пуст, и я замечаю коробку на кухонном столе слева от нее.
— И я думаю, ты решила позволить матери снова победить. Первая ошибка была моей, и я беру на себя полную ответственность за это. Вторая, милая… Все это будет на твоей совести. Я больше не могу быть единственным, кто сражается за нас. Я все еще надеюсь, что ты подумаешь об этом ночью и захочешь выйти за меня замуж завтра. Но если ты этого не сделаешь, — я пожимаю плечами. — Я ненавижу звучать банально, но мы оба проведем свою жизнь несчастными. А я такой тупой, потому что даже если ты уйдешь от меня, я всегда буду любить тебя.
Глава 11
Эрин
Я провожу несчастную ночь с сеньором Куэрво и моими сестрами в незнакомом, но удивительно шикарном номере отеля. Теперь, когда холодный утренний свет просачивается сквозь окна, мое пьяно-слезливое похмелье убивает голову. Отчаяние тяжелым грузом давит на сердце.
Сегодня должен быть день моей свадьбы. Но после вчерашних откровений…что, черт возьми, мне делать?