Несчастья бывшего парня
Шрифт:
Даже если я отброшу всю эту шумиху и чушь, под которыми себя похоронила, я все равно буду зациклена на нем.
Вот я и призналась. Может быть, мне нужно было сделать это, чтобы двигаться дальше. Может быть, это часть того, чтобы вытащить его из моей системы. Позволить ему поцеловать меня тоже было неплохо.
Да, я рассуждаю логически, но все равно поднимаю к нему подбородок, вытягиваю губы, впиваюсь пальцами в руки.
— Эрин… — бормочет он в дюйме от моих губ.
Затем он останавливается, совершенно неподвижный, все его тело напряжено. Я трепещу в предвкушении, что он уже поцелует меня.
Но
Проходит дюжина секунд, прежде чем я понимаю, что он ждет, чтобы я преодолела последний дюйм между нами. Если я хочу, чтобы его рот был на моем, а я хочу, то должна сделать последний шаг.
Слишком поздно сомневаться в мудрости этого решения. Я приподнимаюсь на цыпочки и прижимаю наши губы друг к другу.
О, боже мой. Я снова целую Уэстона Куэйда.
Поначалу он колеблется. И вдруг — лесной пожар. Чувствовать его губы на своих — это райское наслаждение, возвращение домой, совершенство. Как будто каждое воспоминание о нашей страсти преследовало меня во сне. Его запах наполняет воздух обонятельным эквивалентом крэка. От его прикосновения я чуть не плачу.
Он крепче обнимает меня за мгновение до того, как начинает руководить нашим поцелуем, поднимая меня на стол и раздвигая ноги, втискивая свое тело между ними, и удерживая меня там, как будто он решил никогда не отпускать. Я все еще пытаюсь отдышаться и осознать, что происходит, когда он погружает свой язык в мой рот, берет мою задницу в свои руки и прижимает эрекцию к моей влажной боли.
Уэст был терпеливым и игривым любовником, часто находя хитроумные способы меня уничтожить. Мужчина, целующий меня сейчас, — демон-собственник. Он подталкивает меня в молчаливом требовании. Сила его губ и его воля наклоняют мою голову, пока он не проникает в мой рот еще глубже. Он заставляет мою голову кружиться, мое сердце колотится, а киска требует большего.
Мой бывший больше, чем просто плавит меня. Я вот-вот распадусь. В этот момент ничто не имеет значения, кроме как обхватить его ногами. Ну, за исключением, может быть, того, что мой рот где-то на нем. Везде. Мне нужно ощутить вкус его соленой кожи и мускуса, который я никогда не забуду.
Я заканчиваю наш поцелуй и провожу губами по его подбородку, затем облизываю шею. Да, этот аромат, которого я жаждала, прямо здесь, такой сильный и мощный. У меня от этого голова идет кругом. Но его стон от ощущения моего рта на нем поднимает мое возбуждение на новый уровень. Может, он и разжигает меня, но я тоже добираюсь до него.
— Черт, Эрин.
Он откидывает голову назад и рычит.
— Мне нужно больше тебя.
Он стягивает с меня рубашку, обнажая плечо. Я выгибаюсь ближе, цепляясь за него. Его рот мгновенно ласкает мою обнаженную кожу, язык облизывает, зубы тянут. Я задыхаюсь от этих ощущений. Нет ничего такого, чего не сделал бы со мной другой человек, но когда Уэст творит свою магию, это как-то совершенно ново.
— Тебе хорошо? — хрипит он.
— Да… Я тоже хочу сделать это с твоими сосками. Целовать их, всасывать их, облизывать языком. Затем я хочу спуститься вниз по твоему телу, прижаться ртом к твоей киске, есть тебя, пока ты не выкрикнешь мое имя, когда кончишь.
Да. Сейчас!
Я возилась с пуговицами его рубашки, целуя его плечо, открывая простор его золотой груди. Чем больше я обнажаю,
— О, боже мой!.. — выдыхаю я.
Этот мужчина всегда был моей фантазией, но сейчас он еще сексуальнее. Как же мне устоять перед ним?
Зачем мне вообще это нужно?
Есть причина, но я не могу вспомнить ее прямо сейчас. И это не имеет значения. Важно только, чтобы мой язык оказался на этом плоском мужском соске в дюйме от моей досягаемости.
Судорожными движениями я сбрасываю с его плеч пиджак и с радостью слышу, как он падает на пол. Но я слишком занята, дергая накрахмаленный белый хлопок, мешающий мне видеть его голый торс.
— Я хочу, чтобы ты был голым.
— Ты первая, — стонет он, стягивая мою рубашку с ребер на грудь.
Я неохотно прекращаю прикасаться к нему и поднимаю руки. Потом он срывает с меня блузку и швыряет ее через всю комнату. Прохладный воздух касается моей кожи. Мы тяжело дышим. Наше тяжелое дыхание заполняет кабинет, когда он расстегивает последние пуговицы своей рубашки и сбрасывает ее, теряя ее где-то на моем захламленном столе позади.
И я впервые смотрю на него беспрепятственно.
Срань Господня.
Уэст не останавливается, чтобы позволить мне облизать глазами все выступы и твердую выпуклость его сильных плеч, четко очерченных грудных мышц или этой новой упаковки из шести кубиков. Нет, он уже отодвигает кружевные чашки моего бюстгальтера и заправляет их под мою ноющую грудь. Они выпирают — в дюймах от его ожидающего рта.
— Я мечтал об этом.
Его горячее дыхание омывает мои тугие соски, когда он обхватывает их ладонями.
Открыв рот, он притягивает один из бутонов к своему языку и обводит его, прежде чем глубоко втянуть. Трение. Всасывание. Давление. Трифекта для соска Шангри-Ла (прим. Вымышленная страна, описанная в 1933 году в романе писателя-фантаста Джеймса Хилтона «Потерянный горизонт»).
Моя голова откидывается назад, давая ему больше доступа к грудям, которые он решил поглотить. Я хватаю его за голову, впиваюсь пальцами в кожу, молча умоляя никогда не останавливаться.
Наши стоны и хриплое дыхание становятся громче. Мне нужно, чтобы он был ближе. Я отчаянно хочу почувствовать каждый дюйм его обнаженной кожи, прижатой к каждому дюйму моей. Эта твердая поверхность сейчас неудобна — и определенно не будет, если мы встанем горизонтально, но это едва ли моя самая большая проблема. Если мы потеряем остальную одежду, ничто не будет иметь значения, кроме удовольствия. Я уже много лет нуждаюсь в такой неоспоримой, зажигательной страсти. Я жаждала этого. Я достаточно соскучилась по Уэсту, чтобы знать.
Но что изменилось между нами?
Абсолютно ничего.
Он тянется к застежке моих джинсов. Если я не остановлюсь, то через несколько коротких рывков окажусь совершенно голой перед единственным мужчиной, который когда-либо причинял мне боль. Единственным человеком, которому я когда — либо давала такую власть.
Боюсь, он все еще обладает этой силой.
Задыхаясь, я сильно толкаю его и поправляю лифчик, не обращая внимания на протестующие соски.
— Не прикасайся ко мне больше. Проваливай.