Несильно беременна

Воск Степанида

— Господа, если все заняли свои места, то мы можем начинать, — в комнату вошли три одинаковых, на первый взгляд, мужчины. Все невысокого роста, немного пузатенькие, с лысыми головками, в очках. У них даже одежда была одинаковая. Дорогие костюмы, накрахмаленные рубашки, платки в петлицах.

Мужчина, находящийся по центру, держал в руках чемодан, пристегнутый к руке браслетом с цепочкой.

Пока разглядывала команду нотариусов, почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Он шарил по мне. Жадно. Алчно. Медленно

повернула голову. И встретилась глазами с Розановым. Он выпятил вперед губы, словно желая меня поцеловать. Брезгливо поморщилась. И тут же отвернулась. Ощущение чего-то гадкого не пропало, оставаясь со мной еще некоторое время.

— Последняя воля покойного Максима Ростиславовича Поклонского, — пронеслось над головами присутствующих.

Чемодан водрузили на стол. В фильмах в таких чемоданах обычно перевозили наркотики или бриллианты. Для денег он слишком мелковат.

— Прошу ключ, — второй из одинаковых протянул ключ мужчине с чемоданом. Тот вначале отстегнул браслет. Затем вставил ключ в замок на чемодане.

— Пароль, — потребовал чей-то голос.

Третий из вошедших мужчин взял со стола листок и начал на нем писать. Что именно не смогла рассмотреть.

После того, как пароль был написан, его передали первому. Тот набрал на кодовом замке чемодана шифр, провернул ключ. Крышка чемоданчика открылась. Из его чрева достали обыкновенный белый пузатый бумажный пакет размером с лист бумаги, запечатанный сургучной печатью.

В присутствии зрителей печать сломали, а конверт вскрыли. Внутри оказалось несколько конвертов поменьше.

За столом началось волнение.

— Одну секундочку, — поднялся со своего места Копылов.

Процедура извлечения завещания приостановилась.

— В чем дело? — недовольно спросил один из нотариусов.

— До оглашения завещания я бы хотел сделать заявление, которое может повлиять на дальнейшее развитие событий.

— Давайте закончим с волей покойного, а потом приступим к вашему заявлению.

— Я хочу сказать, что при наличии завещания всегда существует законная возможность его оспорить.

— Несомненно, — поддакнул Розанов. За что получил недовольный взгляд со стороны Копылова.

Берг с командой и я лишь внимательно смотрели на разворачивающуюся сцену. Не перебивали. Молчали.

— Я, конечно, не нотариус и тонкостями нотариата не владею в полной мере. Но даже я, дилетант, знаю, что при наличии законного наследника… добавлю… законного несовершеннолетнего наследника следует отложить исполнение завещания на некоторое время.

— А кто у нас несовершеннолетний наследник? — раздался чей-то голос.

— Его еще нет, но он скоро появится на свет, — витиевато заявил Копылов.

— Что-то мне ничего не понятно.

— Она беременна, — от услышанного я вздрогнула, желая спрятаться под стол. Сердце подскочило прямо к горлу, норовя вырваться на свободу. Как так? Меня никто не

предупреждал, что будет так страшно.

Берг нашел мою руку под столом и крепко сжал, словно почувствовал мое состояние.

— Кто беременна?

— Она, — закрыла от страха глаза.

Глава 44

Тянулись мгновения после оглашения приговора. В груди бухало. На висках выступил пот. Я комкала руку Берга со страшной силой. Он не противился. Едва заметно поглаживал большим пальцем кожу на запястье.

Успокаивал? Похоже на то.

И тут я ощутила непонятное. На меня никто не смотрел. Чувствовала кожей.

Медленно открыла глаза.

Оказалось, что все внимание обращено на девушку, с которой пришел Копылов. Она все это время жевала жвачку. И именно в тот момент, когда присутствующие повернули головы, чтобы посмотреть на нее, выдула большой пузырь. Который тут же лопнул, облепив липкой пленкой нос девушки.

— У меня будет ребенок от Поклонского, — заявила девица, собирая жвачку с носа, чтобы через миг толкнуть ее языком и пальцами в рот.

Маленький ядерный взрыв наделал бы меньше шума, нежели сообщение ярко накрашенной девицы с остатками жвачки на носу.

В комнате тут же поднялся такой гвалт, что сосед не слышал соседа. Мужчины повскакивали со своих мест с такой скоростью, словно им на колени плеснули кипятка. При этом задев мужское достоинство.

Мои барабанные перепонки не выдерживали напора. Хотелось прикрыть уши руками.

Ну и плодовитый оказался покойничек. То ни одного родственника, то сразу несколько.

Похоже, что подобные мысли посетили и Берга, соблюдающего показное спокойствие. Он переводил взгляд с меня на девицу и обратно.

— Попрошу тишины, — среди галдежа возмущенных бандитов услышала чей-то возмущенный голос.

По столу постучали. Вибрация столешницы добралась и до меня.

Однако ничто не могло привести в чувства возмущающихся.

— Откуда она взялась? Из какой подворотни ее достали? — кричал правая рука Розанова.

— Что еще за ребенок? — спрашивал один из помощников нотариуса, отвечающий за сохранность чемоданчика с завещанием. — Откуда?

— У покойного не было детей, — послышалось с дальнего конца стола.

Ага. Не было при жизни. А после смерти сразу десяток нарисовался. Ради миллиарда долларов даже паук забеременеет и родит полноценного человека.

— Она все врет, — плевался ядом Розанов. — Где ты взял эту потаскуху?

— У меня есть доказательства, — Копылов потряхивал какими-то бумагами.

Я подозревала, что это ни что иное, как заключение медицинского освидетельствования. Сходное с тем, которому пытались повергнуть меня.

— Ой, он меня щиплет, — это визжала будущая мама ребенка Поклонского.