Несколько сюрпризов от Принцев
Шрифт:
– Зови, если понадобится.
– Сев, - Гарри ловко отсыпал горсть пороха и мимолетом ответил на поцелуй, - самое ценное, что есть в моем кабинете, это восемь мягких игрушек, потому что за них мне обещали кое-что оторвать.
Бросив горсть пороха в камин, Гарри шагнул туда сам и переместился в Атриум.
В конце концов, если бы случилось что-нибудь по-настоящему серьезное, об этом бы узнал Пастор.
Под Чарами Бесшумной походки (спасибо своему ненаглядному) и Неприметности Гарри подкрался к двери собственного кабинета, ощущая себя или героем
Из-под двери еле пробивался свет - одного или двух светильников, сначала и не заметишь. Гарри прислушался. Шагов не доносилось, звука ломающегося сейфа тоже. Вместо этого Гарри с удивлением услышал голос Люциуса.
– Как у вас это так легко получается, хотел бы я знать...
– задумчиво бормотал тот.
– Я знаю, что это сказали вы. Вы ведь здесь?.. Ответьте, как вам удается так легко прощать?
– О, Люциус, - ответил собеседник - сердце Гарри подпрыгнуло - не может быть!
– Ты должен меня извинить, но мне сложно серьезно обижаться на тебя после того, как я спасал твои волосы от разъяренных лукотрусов.
Нет. Гарри не ошибся. Люциусу отвечал Дамблдор. По его голосу можно было даже представить такую знакомую хитроватую и умиротворенную улыбку...
– Значит, вы все еще видите в нас детей?
– с легкой неприязнью спросил Люциус.
– Ну-у, - ответил Дамблдор, - полагаю, что лет через семнадцать-двадцать ты вполне меня поймешь. И, знаешь ли, в такой позиции зачастую больше плюсов, чем минусов. Однако и увлекаться не стоит. Но ты прекрасно справишься. К тому же, с самым сложным ты уже справился. И, надо сказать, я не справился бы лучше... И я надеюсь, что ты уже услышал ответы на свои вопросы, потому что один молодой человек, который, как я понял, является хозяином этого кабинета, стоит за дверью, - лукаво закончил Дамблдор.
– Вот как, - предвкушающе сказал Люциус.
Гарри нахмурился и, поскольку дальше скрываться было бесполезно, распахнул дверь и шагнул в кабинет с палочкой наизготовку.
– Вы знаете, что я могу арестовать вас, не сходя с места?
– поинтересовался Гарри, обращаясь к Люциусу.
Тот усмехнулся:
– На самом деле не можете, Гарри. Вы можете только подписать приказ о моем аресте. Как плохо быть Главой Отдела правопорядка и не знать законов.
– Как жаль, что вы слишком полагаетесь на закон, - парировал Гарри.
– Или вы не помните, что в нашей стране все равны, но некоторые ровнее?
Люциус насмешливо развел руками, совсем как Северус иногда, и прошествовал к выходу.
– Как же можно об этом забыть?
– ядовито спросил Люциус.
– Вы не позволяете простым смертным такой роскоши, Гарри. Мы каждый день должны быть готовы...
– Люциус по кругу обошел Гарри, останавливаясь около двери, - к небольшим сюрпризам с вашей стороны. Например, вам наскучит привычное, и вы захотите чего-нибудь нового, почувствовать себя в чужой шкуре, например...
Гарри раскрыл рот, но смог только выдавить из себя что-то, что подозрительно
Люциус улыбнулся:
– Не думайте, что можете без зазрения совести пользоваться всеми моими частями тела. К некоторым из них доступ весьма ограничен. Передайте мой привет Пастору, - Люциус скользнул за дверь.
– И меньше крутитесь перед зеркалом.
– Ну тогда спасибо за помощь, - ядовито пробормотал Гарри.
Он растерянно проводил старшего Малфоя взглядом. Да, один-один... Гарри никак не подозревал, что о его экспериментах станет известно.
Со стороны картины донесся негромкий всхрап. Гарри мог поспорить, что на самом деле это был замаскированный смешок.
– Прекратите смеяться, - сказал Гарри, оборачиваясь.
– Что ты, мальчик мой, и в мыслях не было, - успокоительно произнес нарисованный Дамблдор, при этом неоднозначно улыбаясь.
Гарри покосился на дверь, затем, раз уж выпала такая возможность, плюхнулся на свой стул и уставился на картину.
Уши все еще горели, вместе с щеками.
– Так вот кого мне повесила Дилекта, - пробурчал Гарри.
Нет, само собой, видеть Дамблдора было чудесно, даже на портрете, но как не вовремя!..
– Вы здесь?
– спросил Гарри, подперев лоб ладонью.
– Насколько ты можешь видеть, - мягко ответил Дамблдор.
– К сожалению, я могу видеть далеко не все, что мне хотелось бы, - сказал Гарри.
– Я спрашиваю не о портрете.
Нарисованный Дамблдор недоуменно развел руками.
– О, мой мальчик, присутствие - весьма тонкая вещь...
– То есть вы все-таки здесь, - Гарри взъерошил себе волосы и вздохнул.
– Жаль, что не могу предложить вам чая.
– Ты вполне можешь насладиться чашечкой чая сам, - сказал Дамблдор.
– А меня и в самом деле сейчас интересуют более тонкие субстанции.
Гарри был озадачен. Поэтому его хватило только на то, чтобы пробормотать «Спасибо» и скованно уставиться в пустоту. Благо, Дамблдор никогда не страдал косноязычием.
– Приятно видеть, Гарри, что жизнь не стоит на месте, - не обращая внимания на заминку, сказал тот.
– Человеку свойственно возлагать слишком много ожиданий на свою смерть. Словно вместе с ней остальная жизнь должна замереть... А еще приятнее то, что многие изменения ведут к лучшему. Обращал ли ты внимание на то, насколько все закономерно вокруг нас?..
Гарри заглянул Дамблдору в глаза. Был ли тот достаточно серьезен, к чему вел - Гарри не мог сказать наверняка. Как не мог утверждать даже того, что смотрит старому Директору в глаза. Где сейчас была его душа? Гарри надеялся, что не ошибся, и Дамблдор здесь.
– Да, сэр, - ответил он.
– Да. Безусловно.
– Поразительно, как мы можем порой закрываться от жизни, - сказал Дамблдор, будто размышляя вслух.
– В радости, в неведении... или в горе. Но жизнь имеет свойство напоминать о себе... Но я вижу, ты чем-то обеспокоен, Гарри, - мягко предположил он.