Несколько сюрпризов от Принцев

ColdMaltern

– По-моему, так я говорю открытым текстом. Это по-твоему я намекаю.

Дилекта вдруг понимающе вздохнула и стащила со стола не убранного колобка Пастора. Затем извлекла из кармана сложенный вчетверо лист и протянула Гарри:

– На-ка. Ознакомься.

Почерк Грации Гарри узнал почти сразу: спутать его можно было только с почерком Северуса, но последний Гарри знал слишком хорошо.

«И, наконец, для общего пользования, - писала Грация.
– Фактически без дела проторчала две недели в Черном псе. Не могла выбраться в Альпы, т.к. попала в режим усиленного обеспечения безопасности. Видимо, все начальники надавали всем подчиненным волшебных пинков, и патрули миротворцев взялись за дело, соотв. к Западным Альпам попасть было практически невозможно. Зато познакомилась и разговорилась с хозяином Пса (это Гилен, ты должна его помнить, в Авр. присылали его показания по делу о гибели жены твоего

Люциуса). Советую сидеть устойчиво. Это он (т.е. Гилен) снабжал наших друзей из Надежды запрещенными зельями и ингредиентами. Интереснее всего то, откуда он их взял. Все, что связано с зельями, осталось ему от погибшей дальней родственницы, и сам он о зельеварении имеет весьма смутное представление. Это я выяснила, когда по баснословной цене купила у него яд мантикоры и яйца руноследа (не представляю, зачем мне, может, хоть Север порадуется, но яйца уже мертвые). И все же если до этого момента ты недолюбливала дементоров, то теперь должна начать их обожать - за то, что мне пришлось научиться колдовать и пользоваться легилименцией без палочки. Итак, его таинственная погибшая родственница - это Лац. Розер, и все, что у него осталось и что он сейчас безбожно транжирит, есть ничто иное как ее прижизненные запасы. Если ты не знала, то Розер была зельеваром уровня нашего несговорчивого братика. Не удивлюсь, если в этом году консилиум зельеваров недосчитается кого-то из своих членов (думаю, что или Маркова, или Любоевича - как хочешь, но этим русским я не доверяю). И еще касательно Розер. Это оказалось настолько предсказуемо, что я не хотела верить. Если ты вспомнишь, то зелье Иова, кот-е потеряла Вульп. Лепринц в таверне, «узнал» некий друг-зельевар Гилена. Надеюсь, что твои глаза сейчас зажглись этим самым огоньком, кот-й сопутствует твоим успехам в презренном деле построения догадок. Да, да - Лац. Розер и есть тот самый друг, узнавший зелье Иова. Скажи мне, если рядовой зельевар мог ошибиться, то могла ли это сделать она? К сожалению, не имею никакого понятия, знал ли Гилен о том, что во флаконе яд, но если знал, то дело можно доставать с полок и вписывать туда замечательную фразу «преступный сговор». Но, как бы ты сказала, Малфоям уже все равно. Пока все. Обхаживаю Лепринцев и пытаюсь напроситься в гости, но фамилия Дойл открывает далеко не так много дверей, как фамилия Принц. Кстати, про Лепринцев. Надеюсь, ты помнишь, что у Лац. Розер была дочь Амальтея. Сейчас она живет у бабушки - в особняке Лепринцев в Париже. На самом ли деле Лепринцы ее родственники, не знаю. Про отца ничего не известно, и вообще про Амальт. больше ничего не известно. На твоем месте я бы порасспрашивала Малфоев, с чужой русалки хоть чешуйку, тем более ты знаешь, что я хочу сказать про Люциуса. Попаду в Альпы, напишу. Сейчас единственные, кто могут это сделать, магглы, и я уже думаю, как это можно использовать - но у меня плохо с французским».

Гарри просмотрел письмо еще раз (слишком уж невнятно оно было написано) и поднял глаза на Дилекту - крайне довольную. В голове определенно появились вопросы, но их требовалось как-то выстроить по порядку.

– Черный пес - это… - Гарри нахмурился.

– Щен нуар, - напомнила Дилекта.
– Та самая таверна, где отравили Нарциссу Малфой.

– Ты все-таки думаешь, что отравили?
– задумался Гарри.

Дилекта интригующе скосила глаза:

– Думаю, что отравили. И небезосновательно думаю. Хочешь поспорить?

Гарри покачал головой.

– Я, конечно, попробую подкопаться под членов великого Европейского консилиума, - сказала Дилекта.
– Граци попробует, как сможет. Кингсли даже пробовать не имеет смысла, они все легальны до отвращения. Северус в декабре навестит это гнездо легальности и расскажет нам, кто прогулял.

– При чем тут они?
– спросил Гарри.
– Мы же про Розер.

Дилекта только размышляюще сложила губы трубочкой.

– Как же тебя в Отдел пустили?.. Похоже, индивидуальные занятия в Аврорате не так великолепны, как нас пытаются убедить.

– Я не хочу над этим размышлять, - сказал Гарри.
– Если ты имеешь в виду то, что на консилиум не обязательно ехать самим собой и для этого существуют специальные Чары и зелья, то мне интересно, как в круг умнейших людей мира сего может затесаться самозванец? Или орган, который курирует консилиум, не проверяет тех, кто туда попадает?

– Эй, начальник, - заговорщически наклонившись, тихо произнесла Дилекта, - никто не курирует консилиум зельеваров. И именно потому, что это круг умнейших людей мира сего, туда так легко попасть… некоторым личностям. Северус, например, был в рядах Упивающихся Смертью и одновременно посещал консилиум.

Гарри посмотрел на сиротливые жалобы на краю стола. По-хорошему, надо сейчас сказать Дилекте «спасибо, до свиданья»

и заниматься ими. Но появление Дилекты вернуло Гарри ту веселость, которой не было давно. Как раз с тех пор как она… ушла на отдых.

– Ладно, - сказал он.
– Но Розер… Я все равно не понимаю. Получается, что это она отравила Нарциссу Малфой? Или задумала ее отравить? Но зачем?

– Если бы знать наверняка, - мечтательно ответила Дилекта.
– Но меня преследует стойкое ощущение, что Малфой рассказал далеко не все, о чем общался с Розер, пока сидел в Азкабане.

– Ты знаешь, что он сюда как-то раз приходил тайком, чтобы пообщаться с Дамблдором?
– на Гарри вдруг снизошло озарение.
– Ты специально повесила портрет Дамблдора?

Дилекта уселась и подперла подбородок руками.

– А с этого места подробнее. Это когда он сюда тайком приходил?

– Тогда, еще в сентябре… Или даже в августе… То есть, ты не знала?

– Ну-у, - протянула она, - я рассчитывала, что Дамблдор зачем-нибудь да пригодится, но поймать на него Малфоя даже не надеялась. Так ты рассказывай.

Гарри пересказал, как застал Люциуса за разговором с Дамблдором и как тот потом отказался сообщать, о чем же шла речь.

Подумав, Дилекта приманила к себе мешочек с колобками и заодно одинокого Пастора со стола, единственным щелчком изменив ему выражение лица.

– Вот Розер, которая разбилась в Альпах и оставила сироту дочь от неизвестного папаши, - прокомментировала она первого колобка.
– Вот Амальтея, дочь, которая живет с Лепринцами, практически самым богатым и влиятельным семейством Франции. Вот Гилен, - Дилекта склонила голову набок, - который продает в поселок Надежда ингредиенты и зелья погибшей Розер. Вот Мартель… пусть будет. А вот Сев, - постучала по нему ногтем, - который поедет на консилиум и расскажет нам про зельеваров. А вот Кингсли, который точно слетит с поста Министра, если не помирится с Пастором, а он не помирится. Пусть тоже будет. Вот Хоффманн, который размозжил себе голову в Тоденгейне через три дня после того, как его навестила успевшая уже сдохнуть Розер. А вот Люциус Малфой, который о чем-то беседовал с Розер в Азкабане, - Дилекта отложила последнего колобка.
– А Пастор тут ни при чем. По крайней мере… никого он не убивал. Слишком он ленивый ублюдок.

Гарри посмотрел на получившихся колобков. У Дилекты все, как один, выходили отпетыми злодеями, даже Северус. Как было бы удобно, будь их девять, а не восемь. К заковыристому выражению лица Пастора Гарри успел привыкнуть.

* * *

Все, что подарил своим верным и не очень читателям «Ежедневный пророк» в связи с отказом Дилекты выходить замуж, была заметка о том, что свадьба Министра магии откладывается на неопределенное время. ««В данный момент ситуация на внешнеполитической арене слишком серьезна, чтобы ей пренебрегать. Можно без преувеличения сказать, что Великобритания балансирует на лезвии очень острого ножа над очень глубокой пропастью, и любой неверный шаг грозит нарушить тот хрупкий баланс, что есть сейчас. Если мы не хотим превратиться всего лишь в удобный рынок сбыта для передовых европейских стран, нам придется соблюдать осторожность во всех поступках, касающихся политики», - прокомментировала ситуацию помощник посла Великобритании в Канаде Дилекта Дойл». Тогда, перед выходом газеты, просмотрев набросок, Гарри спросил, не слишком ли пафосно и угрожающе это звучит, на что Драко отговорился, что «слопают и так, и, вообще-то, у меня полно других проблем», а Дилекта сказала, что решилась бы произнести такое только под угрозой смертной казни или оставления без шоколада.

Совы снова легли на знакомый курс «Министерство - Скаммонден Уотер - Министерство». «Круговорот сов в природе», - думал про них Гарри. Над ситуацией можно было бы смеяться, не будь она настолько серьезной. Стиратели памяти всерьез заявляли, что вмешательство в разумы магглов в таких объемах, в каких оно осуществляется из-за злополучных сов, может привести к помутнению рассудка не у одного десятка людей. Но что мог сделать Гарри? Запретить отзывчивым британским волшебникам слать письма кому бы то ни было он не мог: не соответствует закону да и, к тому же, не в его компетенции. Люциуса Малфоя же как Верховного чародея Визенгамота мелочи навроде помешавшихся магглов интересовали мало.

Непосредственно в жизнь Гарри совы вновь внесли учащенные визиты Сьюзен Боунс. Теперь он понял Шекклболта с его стремлением приходить на работу до начала рабочего дня. В благословенной тишине Гарри просматривал бумаги за предыдущий день, дожидался Баббл с ее советами и - слава Мерлину!
– Дилекту. Та не придавала никакого значения своему «посту» в Отделе международного магического сотрудничества и исчезала из кабинета Гарри только в женский туалет (зато намного чаще, чем обычно). Гарри наконец-то начал учиться быть Главой Отдела.