Нескорая помощь или Как победить маразм
Шрифт:
— Пошли… — согласился коллега.
Через тридцать минут мой товарищ спускался вниз и соболезновал: «Мол, примите наши… Мы старались и так далее».
На вскрытии, кроме двух сломанных рёбер ничего не нашли (здоров!). Как и положено в таких случаях, в эпикризе написали: «Острая коронарная смерть». И закрыли тело.
Вызов № 4 СЛАВА
Работа не самое приятное занятие,
но ведь надо утром куда-то идти.
Следующий наш товарищ прибыл с флота почти сразу же за Михалычем. Звали коллегу на разный манер, но среди друзей он именовался просто и по-родному — дядя Слава.
Дядя
Дядя Слава угодил на целую (ну, ладно, приврал, немного покореженную) «скорую помощь», которая 365 дней в году, но не весь год, находилась в разъездном положении, то есть на вызовах. То, что она «скорая», становилось ясно из двух положений: технического паспорта этой самой «помощи» и по её внешнему виду. А должность у него оказалась совсем неблагодарная. Она так и называлась — ДСП (дословно — Доктор Скорой Помощи, но начальство, почему-то, думало «Для Служебного Пользования» или даже «Древесно-Стружечная Плита»).
Вот Славик, в отличие от Михалыча, мог любоваться больными и всякими их ненормальными, шизофреничными и истеричными родственниками воочию, лишь оставалось на вызов приехать и — любуйся, не хочу. Заходил я к нему на «скорую». Дух захватывает! Столько там всяких ящичков, и все они пустые, что меня просто до сих пор эмоции переполняют и по самое горло захлёстывают. Надо же было первую помощь создать, а лекарства не положить.
Хотя, держа руку на сердце, можно смело утверждать, что один чемоданчик дяде Славе всё же выдали. Открыв его, он тоже почему-то вспомнил Афанасича (Булгакова) и сразу заподозрил: с таким арсеналом далеко не уедешь. А может, даже и вообще с места не сдвинешься.
Славик, ввиду своего пролетарского происхождения, тоже не стал открывать дверь ногой в каюту заведующего, а вежливо постучал. При светской беседе товарищ мой, в отличие от Михалыча, сразу понял, чего от него хотят, и, достав из-за пазухи досрочно припрятанную (с Флота) бутылку, радостно вручил её начальнику.
Разумеется, старослужащие фельдшера и водители пытались озадачить моего товарища различного рода розыгрышами: например, чем-то вроде пришивания находящегося под простынёй к матрасу во время ночного дежурства или подсыпки пургена в чай. Но все же читали (я не побоюсь этого слова) известного медика и знают эти доисторические приколы. А что-нибудь новое придумать — тут уж нет, измученный вызовами ум накладывает на это критические ограничения. Как говорил его старпом: «Пришибки!»
Тем не менее Слава, любивший добрые медицинские шутки, перед тем как лечь спать, над входом в опочивальню ведро с водой подвешивал, и чашки незаметно менял. И не только менял, но ещё и «фуросемида» подливал и ключ от туалета прятал. В итоге как-то в воскресенье он всем обувку перетасовал и униформу перевесил. После трёх часов примерок никто его больше не пришивал и слабительного в кофе не замешивал.
В общем, стал Вячеслав врачом «скорой помощи». Чемоданчик в зубы — и вперёд на вызовы. Вызовы, как и водится, начинались в одиннадцать утра и заканчивались ближе к рассвету. В промежуток с восьми до одиннадцати пациенты обычно спали и про болячки свои забывали. Именно в эти минуты на станции можно
Касательно бригад — хорошего тоже не напишешь. Начнём с того, что их тупо не хватало. А на тех подстанциях, где хватало, вскрылась другая проблема — неукомплектованность. Вот у дяди Славы как раз оказалась неполная бригада: он и водитель. Параллельно дежурил фельдшер. Третий автомобиль также значился фельдшерским и на этом всё. Ещё двух бригад, положенных по штату, никогда не существовало. Товарищ наш об этом знал, впрочем, как и о других подводных камнях. А их возникало немало. Один из первых вызовов как раз и доказал что подобные вещи в нашей практике действительно существуют.
Вызов № 5 ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ
Вечерело.
Народное
Первое утро августа выдалось по-путенбургски холодным. Несмотря на плюс тринадцать градусов, летающих в воздухе, зябкость и унылость ощущались во всех членах, суставах и сухожилиях человеческого тела. Закутавшись в лёгкую курточку, дядя Слава проскочил проезжую часть, пролетел тротуар и, будто вирус гриппа, проник в метро. Подземка по обычаю источала тепло. Пахнущие посетители утренней электрички плотно прижимались друг к другу, отчего не только чувствовался дух рабочего класса, но и можно было совсем не держаться за поручни. До боли знакомые запахи закрались Славику в нос. «Всё-таки лучше, чем на вызовах», — подумал про себя мой товарищ и мгновенно уснул, повиснув, словно макака, на поручне.
Он всегда спал похоже. Хронический недосып и вечная усталость ни на шаг не покидали моего стойкого приятеля. Именно поэтому дядя Слава и пользовал каждую возможную и невозможную минуту для потребления своих первоочередных потребностей. А именно сна. В метро он спал всегда. И, как правило, стоя. Если же где освобождалось местечко, то эскулап не стремился упасть на него как сумасшедший, что в последнее время довольно часто наблюдается со стороны пожилого и парапожилого населения. Нет. Он молча стоял и, невзирая на кружащую вокруг суету, спал. Садиться в вагоне подземки дяде Славе не хотелось по двум причинам. Во-первых, нужно было постоянно следить, не зашёл ли кто в вагон беременный или с маленьким ребёнком. В данном случае мой товарищ мгновенно уступал место, поскольку в наши дни почти не осталось порядочных в этом отношении людей. Давно замечено, что как только беременная женщина входит в вагон метро, то мужская часть сидящих тут же засыпает, а женская, особенно после сорока, вообще никак не реагирует. Поэтому, дабы не следить за входящими и каждую остановку покорно не открывать зенки, дядя Слава и спал стоя. Во-вторых, нежелание садиться, складывалось из того, что в данном положении сон становился более проникновенным и тогда возникает риск уехать чёрт-те куда. Один раз, по молодости, дядя Слава катался так мимо своей станции трижды.
Доехав таки до рабочего места, мой приятель переоделся в скоряшную униформу и принял первый вызов.
— Палыч, собирайся, — позвал дядя Слава водителя Александра Павловича, с которым он сегодня дежурил сутки.
— Куда едем-то? — поинтересовался последний.
— На Будапештскую. Дом потом скажу, он у меня в папке записан.
Завёлся двигатель. Закрылись двери. Через десять минут завернули на Будапештскую. Ещё через минуту дядя Слава взлетел по лестнице и оказался в квартире. Его встретила звонившая в службу «03» дама, далеко забальзаковского возраста.