Нескромные желания

Дивайн Тия

– Нам нужно платье. Нет, нам нужны два платья – твои лучшие черные платья – думаю, у вас один размер. Я хочу, чтобы она выглядела элегантной и роскошной... – Он пристально посмотрел на Филиппу, размышляя, насколько можно быть с ней откровенным. Ему казалось, что Филиппа поймет, что ему нужно. – Она должна выглядеть убитой горем вдовой, оставаясь в то же время необычной, эксцентричной и чувственной.

– Зачем тебе это, Алекс? Ты что, собираешься выдавать ее замуж?

– Нет, я возрождаю ее карьеру. – Филиппа опешила.

– Ты

шутишь.

– А может, и нет.

– Знаешь, Маркус говорит, что ты как-то странно себя ведешь...

– Моя дорогая Филиппа, Маркус всегда считает, что я странно себя веду. Так ты мне поможешь?

Филиппа пытливо посмотрела на Франческу.

– Для тебя сделаю все, что угодно, Алекс. Ты же знаешь. Он не теряет времени, подумала Франческа, чувствуя себя марионеткой, ожидая, когда Алекс дернет за ниточку.

Но он не мог диктовать ей, как двигаться и что делать; не мог создать для нее танец, исполненный достоинства, который сразил бы избалованную публику.

Она сама должна создать этот танец, но понятия не имеет, как это сделать. Ведь она не Сара.

Она увязала все глубже и глубже в болоте полуправды и спасительной лжи, но пути назад нет, она приняла его условия и согласилась танцевать.

Она отказалась от свободы выбора и попала в полную зависимость от него. И ни один судья или присяжный заседатель не поверил бы, насколько беззастенчиво она использовала правду, чтобы прикрыть ложь.

Просто она не думала, что дело зайдет так далеко. Не учла напора Алекса Девени.

Для него не было ничего невозможного. Не прошло и получаса, как Филиппа появилась с ворохом платьев, которые разложила на постели.

– Некоторые из них я, кажется, уже видел.

– Обноски Джудит. Немного велики мне, а отдавать в переделку слишком дорого, – сказала Филиппа.

– Неужели? – пробормотал Алекс, перебирая платья и отбрасывая их одно за другим. Потом, правда, отложил два платья.

Он точно знает, что ему нужно, подумала Франческа, проводя руками по платьям из очень дорогих тканей, о которых она и мечтать, не могла. Любое подошло бы, но Алекс так не считал. Он хотел что-то конкретное, роскошное, очень утонченное и очень чувственное.

– Вот это, – сказал он, наконец. – И это.

– Ясно, – понимающе произнесла Филиппа.

– Именно. Как раз то, что я хотел. Спасибо, Филиппа.

– Рада была помочь, – ответила она, и вновь в ее голосе прозвучала едва уловимая ирония.

«Что же на самом деле доставляло удовольствие Филиппе? – подумала Франческа. – Возможность привлечь внимание Алекса?» В ней чувствовалась какая-то сдержанная страсть и неудовлетворенность.

Филиппа остановилась в дверях.

– Она действительно спит с тобой, Алекс?

Столь откровенный вопрос нисколько не удивил Алекса.

– Это совершенно тебя не касается, Филиппа. – Она попыталась сгладить неловкость:

– Маркус...

– Спасет все наши души. Я рассчитываю на это. Спокойной ночи,

Филиппа.

Она шумно вздохнула, пытаясь подавить раздражение из-за того, что он так бесцеремонно ее отсылает.

– Спокойной ночи, Алекс. – Она с силой хлопнула дверью.

– И он туда же, – пробормотал Алекс. – Я надеялся на иное.

– Какая наивность с вашей сторону, – сказала Франческа, оправившись от шока, вызванного откровенной грубостью Филиппы.

– А, спящая красавица просыпается и показывает острые маленькие зубки.

– Я еще и кусаюсь, – бесстрастным голосом сказала Франческа.

– Правда? – спросил он вкрадчиво. – Мне не терпится дать настоящую пищу твоим зубкам.

Ей хотелось отвечать на его чувственные заигрывания, но это было бы непохоже на Сару.

– Очень жаль, что я не настолько голодна, милорд.

В ее голосе не было ни намека на интерес или эмоции, и опять охватило его чувство безысходности, словно он вновь и вновь натыкался на стену. Она умела быть спокойной и рассудительной, и, хотя казалась уступчивой, он знал, что за ее сдержанной холодностью бушует огонь.

Он хотел, чтобы на обеде она проявила именно эту сторону своей натуры. Чтобы гости были потрясены, когда она даст волю эмоциям и выплеснет в танце всю свою чувственность.

– Проголодаешься, – заверил он ее с абсолютно мужской самоуверенностью. – Не думай, что я не смогу заставить тебя, Сара Тэва. Однако сейчас твоя задача не в этом, пока нам нужно работать.

Глава 8

Надо хоть ненадолго взять инициативу в свои руки.

Прежде всего, ей необходимо побыть одной. Она до смерти устала от Алекса Девени и от всей этой ситуации. И еще ей нужно время, чтобы придумать какое-то подобие танца и не разочаровать зрителей.

А Алекс, похоже, не собирается оставлять ее ни на минуту.

– Сначала это. – Он указал на платье из черного кружева с высоким воротником, строгое, с длинной, ниспадающей складками юбкой и чехлом телесного цвета, отчего казалось, что платье надето на голое тело.

Франческа вздрогнула. Да, он явно задумал что-то из ряда вон выходящее.

– А потом вот это. – Вторым было вечернее платье, отделанное янтарем и перьями, облегающее и столь же откровенное, как и первое. Стоимость этих платьев не вызывала сомнений.

Именно такого эффекта и добивался Алекс.

– Агнес подпорет швы на первом платье для представления, которое ты дашь завтра вечером. Я рассчитываю на прекрасное исполнение. От этого зависит твоя дальнейшая жизнь.

Он снова пугает ее. А она настолько глупа, что позволяет ему это, теперь, когда стало ясно, что она ему нужна. Молчание и презрение – вот ее оружие против него; именно оно и давало ей власть над Алексом.

– Вы же платите мне, не так ли? – вызывающе спросила Франческа. – Мне необходимо зеркало в полный рост. И мне нужно побыть одной.