Нескучная жизнь подполковника Чапаева
Шрифт:
– А что такое Блекис? – вдруг спросил Шароев, разбирая пачки с визитками.
– Это я, – откликнулся знакомый женский голос, и я увидел старшего лейтенанта из столовой, выходящую из-за широкой спины Дроздова. – Старший лейтенант Блекис Галина Яновна, назначена на должность старшего дознавателя в ваш отдел, товарищ… я же говорила… подполковник.
И тут все наконец увидели у меня в руках подполковничьи погоны. Рассказывать, что тут началось, смысла не имеет. Из соседствующего с нами боксёрского зала заглядывал тренер и с издёвкой в голосе сказал, типа, будете так орать, вызову полицию!
А дома меня ждали. Во всяком случае, на кухне горел свет и после того, как я вышел из такси и, не рассчитав, громко хлопнул дверью, на окне зашевелились занавески. Перед тем как войти в квартиру, я достал свои новенькие подполковничьи погоны и положил их себе на плечи, подсунув под воротник ветровки. Поздоровавшись с дверным глазком соседки Фиры Самойловны, я шумно вошёл в квартиру. Количество выпитого и нерастраченные положительные эмоции позволяли мне это. Но, к моему удивлению, никто мне на шею не прыгнул, в щёку не поцеловал, руку не лизнул и рыжей шерстью на брюках не поделился. А почему, собственно?
– Народ, вы где? – радостно спросил я, осторожно перемещаясь в сторону света.
На кухонном столе лежало покрывало, а на покрывале под утюгом разглаживалась моя форменная рубашка. Не сама, конечно.
– Привет, я сейчас закончу. Посиди пока, – почему-то отвернувшись от меня, тихо сказала моя женщина.
– Вот, поменяй, пожалуйста, – попросил я, положив на стол новые погоны.
– Хорошо, – ответила Ксюша таким тоном, будто я всегда носил по две звёздочки на погонах.
«Что-то тут не то. Совсем на себя не похожа моя Ксюха», – подумал я. Тем временем она молча отстегнула от моего мундира майорские, пристегнула погоны подполковника и, пару раз пройдясь по форме одёжной щёткой, повесила её в шкаф. Я понимал, что трогать её сейчас или расспрашивать бесполезно. Должно само как-то… Плохое настроение у женщины – оно ж как фурункул… Давить ну никак нельзя! Правда, есть хотелось…
– Вот скажи мне, Андрей, похожа я на воровку? – не выпуская из рук утюга, спросила у меня Ксюша.
«Интересный поворот», – подумал я, а на словах попросил:
– А можешь утюг поставить? А чуть дальше отойти? А теперь руки на бёдра и в профиль повернись. О! Вот так постой. Вроде не похожа!
– Какой же ты дурак, Чапаев, – опомнилась Ксюша, наконец поняв, что я прикалываюсь.
Я поймал её за руку, посадил к себе на колени, посмотрел в эти растерянные глаза и задал вопрос, который от меня ожидали, наверное, весь день:
– Что случилось, любимая?
И тут откуда ни возьмись слёзы… да такие крупные, да так много! Не знаю, может быть, это моё не совсем трезвое сознание увеличивало масштаб трагедии?
– Я тебя жду, жду, – жалобно всхлипывала Ксюша, – а ты…
Я молчал. Молчал, покачивая её на своих коленях и поглаживая по вздрагивающей спинке. А что мне ей говорить? На темы: «Почему так поздно?», «Тебя когда ждать?» и «Когда
– Рассказывай. Чего украла-то?
– Дурачок, – в нос прошептала «воришка», – представляешь, мне вчера дали понять, что подозревают в воровстве. Меня, понимаешь? Андрюша, ты меня знаешь… Я же такая дура, что найду на улице чемодан с миллионом и буду стоять и орать: «Чей миллион, товарищи?»
– Рассказывай, пока я не уснул, – зевнув, посоветовал я.
– Ладно, я быстро. Помнишь, я тебе про Анжелу говорила? Ну, богачка такая, у неё куча магазинов женского белья в Москве.
– Анжелу помню, кучу не помню, – честно ответил я, пристраиваясь на Ксюхином плече.
– Ну, вот. Я у неё работаю личным тренером по фитнесу. Ты знаешь, у неё в доме спортзал круче, чем наш профессиональный. Ну и вот, приезжаю я к ней на четвёртое занятие, а меня охранник не пускает. Звоню Анжеле, а та мне и говорит человеческим голосом, мол, в день нашего последнего занятия у неё из душевой ожерелье пропало с брюликами. А в тот день в это время в доме были только она, её муж, горничная, повариха, охранник, водитель и я. Всех она, видите ли, знает уже давно, а меня всего третью неделю.
– Что, прямо так и сказала, типа, верни брюлики? – зевнув, спросил я.
– Нет, но сказала, что муж нанял частного детектива и будет искать вора. А я говорю, что у меня у самой муж – сыщик. Ничего, что я тебя мужем… А она говорит, типа, вот пускай тогда твой муж и найдёт вора, но что мне лучше из города пока не уезжать.
– Да пошли ты её…
– Уже послала, Андрюша, но осадок остался. Может, поищешь? – жалостно всхлипнула моя красотка.
– Поищу, – тихо ответил я, нежно гладя её по попке, – конечно, поищу…
– Ну, Андрюша… Анрюш…
Утром проснулся от сопения у себя над ухом. Это Женька пыталась внаглую залезть к нам под одеяло. Через секунду я почувствовал, как она своими маленькими пальчиками открывает мой левый глаз, а открыв, как в микрофон, в него сказала:
– Это ты меня на диван ночью переволок? Признавайся!
– Я. Только не переволок, а аккуратно перенёс свою принцессу на её законное место, – шёпотом ответил я.
– А я вчера в садике на тихом часе Сашке Архипову говорю: «А ты можешь меня на ручки взять и вон на ту свободную кровать перенести?» А он взял меня, два шага сделал, а потом пукнул и уронил. Воспиталка прибежала… Представляешь? – накрывшись с головой, закончила свой рассказ Женька.
– И что вам сказала Наталья Ивановна? – вдруг подняла голову от подушки Ксюша.
– Сказала, чтобы папа пришёл, – вздохнул под одеялом ребёнок.
– Папа? Ничего, хватит твоей Наталье Ивановне и мамы. Папу ей… – усмехнулась бдительная мамаша, вставая с постели.
– Па, я теперь точно за Сашку взамуж не выйду, – приняла очередное окончательное решение Женька.
– Ну, ты не руби так с плеча, – потягиваясь, ответил я, – окрепнет ещё. Ты, главное, не толстей.
За завтраком Женька наотрез отказалась от второй сосиски.