Шрифт:
1.
То, что Келлер еще не успел отъехать от театра, было чистейшей случайностью. Наверное, счастливой.
Ему позвонили по скайпу коллеги из Штатов, чтобы обсудить варианты лечения сложной травмы, и он, поскольку не имел привычки вести такие дела на ходу, засел в машине минут на двадцать.
Они уже прощались, когда его внимание привлек визг тормозов. А потом сразу же удар.
Келлер отреагировал телом быстрее, чем разумом, вылетел из машины прямо под дождь и рванул к месту аварии.
– Боги, Рей! – он сразу узнал
– Не трогать! – рявкнул Келлер, нажимая кнопку быстрого вызова. – Держи трубку возле уха. Моего уха! – зарычал он на водителя, осматривая парнишку. – Черт-черт-черт, – открытые переломы обеих ног бросались в глаза даже через ткань брюк.
Но Рей дышал, слава всем богам, дышал.
Все приходило вспышками. Боль, свет, сначала от фар, а потом какие-то странные лампы, убегающие прочь над головой. Люди суетились, трогали его за руку, надевали что-то на лицо, и ему было трудно дышать. Было больно, голова кружилась, потом все погасло. Пришел в себя он в незнакомом месте. Ноги пульсировали болью, как и голова, которую Рей едва мог повернуть. Ему стало страшно, вернулся его тот ужас, когда он подумал на спектакле, что вот-вот умрет. Он попытался пошевелиться, но не смог и глухо застонал от страха, надеясь, что кто-нибудь придет и спасет его.
Из-за его пробуждения приборы запищали, регистрируя активность, и медсестра, получив соответствующие распоряжения от доктора Довера, прибежала в палату. Увидев, что пациент открыл глаза, она тут же скинула сигнал на пейджер врача и быстро подошла к койке.
– Прошу, не шевелитесь, – она аккуратно придержала Рея за плечо. – Доктор Довер сейчас придет. Вот, попейте, – она поднесла стакан с соломинкой к его губам.
– Где я? – едва слышно прошептал Рей, послушно ловя соломинку и делая пару глотков. После воды стало легче дышать и говорить. – Что случилось? Мне ужасно больно, – выдохнул он, запыхавшись.
– Вы в больнице святого Варфоломея, – ответила медсестра. – Попали в жуткую аварию. Доктор лучше объяснит.
Именно в этот момент Келлер появился в палате и сразу подошел к кровати, на которой полулежал Рей. На шее парня был фиксатор, а ноги лежали на растяжках, не говоря уже о капельницах и проводах.
– Спасибо, Бренда, дальше я сам, – поблагодарил Довер медсестру и повернулся к парнишке. – Здравствуйте, Рей, – поздоровался он, взяв его руку и посчитав пульс. – Как вы? Что помните? Меня помните? – спросил он, чтобы диагностировать амнезию.
– Вы доктор, коллега Майка, – Рей чуть нахмурился, вспоминая. – Келлер… Были на свадьбе. А почему вы спрашиваете? Что за авария? – спросил он, с ужасом глядя на свои ноги.
– Так, хотя бы с памятью все хорошо, – Келлер вздохнул. – Прямо возле театра вас сбила машина. Это случилось трое суток назад. Вы получили травмы ног, плеча, сотрясение мозга, трещину в основании черепа, ушиб грудной клетки и перелом двух ребер. То, что не пострадали внутренние органы и лицо… почти – самое настоящее чудо.
У
– То есть… что… что с моими ногами? – прошептал он. – Я ведь… я должен танцевать на гастролях, – просипел он, ощущая, что слезы давят горло.
– Рей… у вас открытые переломы обеих ног, – тихо ответил Келлер. – Большеберцовую мы собирали по осколкам, сейчас ее пока держит пластина, позже, не раньше, чем через полгода, мы сможем ее убрать. Вам предстоит долгий курс реабилитации. Мне очень жаль.
– Что? – ошеломленно спросил он. – Как? Как так? Я… о боже, – Рей начал задыхаться из-за слез и паники, накрывшей его. – Это не может быть правдой, я… я должен танцевать, – пролепетал он.
– Тише, Рей, тише! – Келлер тут же пощелкал кнопками на пульте, изменяя дозировку обезболивающего и успокоительного. – Если вы так этого хотите, вы обязательно будете танцевать. Но не в ближайшее время. В первую очередь вам нужно думать о выздоровлении.
Рей затих и только шмыгал носом. Слезы все текли и текли, но боль потихоньку уходила.
– Насколько все плохо? – осипшим голосом спросил он.
Взяв салфетку, Келлер бережно промокнул его щеки.
– Все не так плохо, как кажется сейчас, – стал убеждать он. – Плечо мы поставили на место, сейчас ткани воспалены, но это пройдет. Конечно, основная проблема – ноги. Точнее, левая. Пластина стоит именно в ней, но, если вы будете слушать все наши указания и не пытаться навредить себе, вы полностью восстановитесь.
Рей кивнул, но принять это было пока тяжело.
– Все… все уже в курсе, что произошло? – спросил он, имея в виду друзей и мать.
– Не совсем все, – Келлер дернул уголок губ в улыбке. – В первую очередь мы сообщили вашей маме. А потом я связался с Энтони, Майк говорил, что он ваш близкий друг. Словом, мы решили не беспокоить молодоженов, хотя и понимаем, что они будут крайне недовольны.
– Да, правильно… С Льюиса станется прилететь…– признал Рей, потерянный и расстроенный.
– Значит, я был без сознания три дня? – Он ощущал, что голова забинтована. – Надо… надо сообщить в театр, – это было хуже острого ножа.
– Не без сознания, а в медикаментозном сне, для вашего же блага, – уточнил Келлер. – В театр Энтони сообщил, приезжали ваши коллеги, Руперт и Аманда, кажется. И все, – он не до конца был в курсе, но из телефонного разговора, который происходил при нем, понял, что постановщика эта новость не зацепила.
– А… Дилан Демидов? Постановщик? – спросил Рей, сглатывая и понимая, что видимо, это конец. И Демидов уже поставил на нем крест.
– Боюсь, что нет, – Келлер покачал головой. Но распространяться не стал, решив, что Энтони сам скажет все, что считает нужным. – Думаю, сейчас вам лучше отдохнуть, – предложил он.
Рей только кивнул. Точнее попытался, в фиксирующем воротнике это было сделать весьма сложно.
– Спасибо, – прошептал он, вздыхая.
– Не за что. Отдыхайте. Если что-то понадобится, под вашей правой рукой пульт, – сообщил Келлер и, взяв планшет, стал заполнять его. А когда он закончил, Рей уже спал.