Несломленный. Часть 2
Шрифт:
Рей все слышал. Даже громкая связь не понадобилась, он прекрасно слышал мать и без этого и его лицо окаменело. Все в палате замерли, даже доктор Келлер. У Моники зашевелились волосы на голове.
– Что еще случилось, кроме аварии? – спросил Рей мертвым голосом.
– Рей, детка, ты только не волнуйся, – Тони с мольбой посмотрел на врача, и тот, понимающе кивнув, увеличил дозу успокоительного. – В общем, история совершенно бредовая и дикая… кто-то хакнул телефон Демидова, и в сеть попало видео, как вы проводите время
Казалось, что еще сильнее побледнеть Рей просто не мог, но он сделался как простыня, только глаза остались на лице.
– Он… он снимал это на видео и сохранил в телефоне? – прошептал парнишка, ошеломленный, опозоренный и сломленный. Он закрыл руками лицо и тихо заплакал.
– Рей, он просто мудак, идиот и тварь, – Тони очень осторожно обнял его, гладя по груди, по рукам.
Моника, едва сдерживая слезы, прижимала его ладонь к своей груди, не зная, что сказать.
– Не думай о нем, – стал уговаривать его Тони. – Когда ты выздоровеешь, все забудут об этом. И ты все начнешь заново, с новыми силами.
Рей успокоился только потому, что лекарства подействовали. Он впал в полукоматозное состояние, одурманенный опиатами, успокоительным и стрессом. Глаза у него начали слипаться, хоть он еще икал от слез.
– Ему лучше поспать, – сказал Келлер. – Может и вам успокоительного?
– Мне не надо, дайте что-нибудь Монике, – попросил Тони, поправив у Рея одеяло.
Келлер кивнул и покинул палату, а через пару минут вернулся со шприцем.
– Так быстрее подействует, – пояснил он.
Моника согласно кивнула и отвернулась, чтобы не видеть укола, но Келлер все так быстро провернул, что она едва почувствовала, и ей стало полегче.
– Езжайте домой, Монике лучше лечь спать, – велел врач. – Завтра можно приехать, привезите ему легкий куриный бульон. Можно немного отварного белого мяса, перепелиные яйца. Вряд ли он сейчас сможет съесть много.
– Все сделаем, – закивал Тони, решив заодно почитать, что еще можно больным с таким диагнозом. Ему безумно хотелось хоть чем-то порадовать друга, а главное понемногу вернуть ему вкус к еде.
Они попрощались с доктором, поблагодарили его и поехали домой.
2.
В следующий раз Рей проснулся от того, что его разбудила вспышка фотоаппарата. Потом еще, и послышался гомон и ругань. Он открыл глаза и увидел, как в палату рвутся репортеры, самые наглые делали снимки Рея на больничной койке, а медсестры и доктор Келлер пытались их выдворить. Но в итоге самого настырного Келлер вышвырнул из палаты, наградив увесистой оплеухой. Только потом все затихло. Рей лежал, безучастно глядя на свои ноги и прокручивая в голове все последние разговоры.
Обычно совершенно спокойный, сейчас Келлер был в бешенстве. Он подозревал, что информацию о нахождении Рея мог слить
Только когда спокойствие в отделении и у него на душе, насколько это возможно, были восстановлены, он вернулся в палату.
– Рей, я прошу прощения! Мне очень-очень жаль, что так вышло, – он подошёл ближе к кровати. – Вы не пострадали?
Рей посмотрел на него и покачал головой.
– Все нормально, – бесстрастно ответил он. – Им просто любопытно, как всегда.
– Мы больше не допустим, чтобы они проникли в вашу палату! – пообещал Келлер, проверяя показатели. – Вам надо поесть, – добавил он и, едва это сказал, в палату вошли Тони и Моника с сумками.
– А если не хочется? – спросил Рей, честно признавшись, что аппетита у него нет. Ни к еде, ни к жизни вообще. Он с сожалением посмотрел на Тони и Монику.
– Надо, детка, – Тони присел рядом и поцеловал его в лоб. – Тебе сейчас надо очень-очень много сил, чтобы выздороветь, – напомнил он, а Моника пока доставала контейнер с бульоном на индейке. Там было немножко домашней лапши.
– А может и не надо выздоравливать? – спросил Рей. – Кому я теперь нужен? У матери нет сына, в балете тем более никому не нужен. Еще с этим видео…
– Рей, ты чего? – Тони ошарашено распахнул глаза. – А мы? На нас тебе совсем наплевать? Мы любим тебя!
Они и так вчера весь вечер с Моникой корили себя за то, что не заметили всех тревожных звоночков.
– Ну поплачете, потом забудете. У вас своя жизнь должна быть, а не меня нянчить, – ответил он.
– Ему, пожалуй, надо будет поговорить с психологом, – решил Келлер. – Это нормально сейчас для него, просто защитная реакция психики.
Только на это ребятам и оставалось надеяться.
– И все же, умирать от голода как-то слишком уж тоскливо, – с напускной веселостью сказал Тони. – Давай по чуть-чуть. Съешь ложечку за меня? – он поднес ее к губам Рея.
Рей глядел на друга совершенно потухшими глазами, но потом послушно раскрыл рот. За Тони он мог проглотить ложечку.
– А теперь за меня, – улыбнулась Моника, погладив его по щеке.
С утра они с Тони договорились, что будут держать лицо при Рее, как бы тяжело не было.
Рей вздохнул, проглотил бульон и послушно открыл рот еще раз.
– Вы так всех будете перечислять? – спросил он, облизнув губы.
– Обязательно, и не по одному кругу, пока ты не съешь хотя бы половину, – заверил его Тони, а Моника дала ему откусить от свежайшей булочки, которую они сами испекли.
Келлер не успел остановить ее.
– На будущее, никакого свежего белого хлеба, – предупредил он. – Пока Рей лежит, и желудок не адаптирован. Ржаной цельнозерновой подсушенный хлеб и только, – он забрал у нее булочку. – А это я могу сам съесть.