Несломленный

Бонати Джеки

– Рей, ты поел после репетиции? – Миранда подошла к двери в ванную и постучала по ней. В принципе, ничто не помешало бы ей войти, но она помедлила.

Рей чуть убавил воду, чтобы его было слышно, и ответил из-за шторки.

– Да, я поел. И перекусил по дороге, – добавил он, надеясь, что она не станет пичкать его за ужином.

– Хорошо. Я пошла готовить ужин, не задерживайся, – она постояла у двери еще несколько секунд и пошла в кухню.

Рей облегченно выдохнул, когда она ушла. У него было довольно сильное эмоциональное

потрясение, от своего танца, от внезапного появления матери. Но в душе, где-то глубоко, он радовался. У него ведь получилось. Осталось как-то справиться с собой и попытаться перенести это в танцевальный зал.

Когда через десять минут шум воды не стих, Миранда забеспокоилась и вернулась к двери в ванную.

– Рей, – она постучала. – У тебя все в порядке? Почему ты так долго?

– Я уже выхожу, – все это время Рей пытался избавиться от стоящего члена, и только после контрастного душа ему это удалось. Он торопливо завернулся в халат и открыл дверь, вытирая волосы полотенцем. – Я уже иду, – сказал он матери, которая стояла на пороге.

– Все хорошо? Ты нормально себя чувствуешь? – она придирчиво рассматривала сына. – Как пошла репетиция? Сказали, что будут ставить?

– Да, все хорошо. Просто плечевую мышцу зажал и разминал под горячей водой, – отбрехался Рей. – У нас новый постановщик, Дилан Демидов, он хочет поставить новую интерпретацию "Сон в летнюю ночь", – он сел на кровать и стал натягивать теплые носки, чтобы лишний раз не студить ноги. – Что на ужин? – попытался сменить тему парень.

– Ох уж эти молодые режиссёры со своей интерпретацией, – покачала головой Миранда. – На ужин курица, тушенная с овощами. И что именно он намерен изменить? – она менять тему не хотела.

– В финале будет Лизандр и Деметрий, вместо линии с Еленой и Гермией, – ответил Рей, понимая, что она все равно узнает и скрывать это глупо. – Пока списков нет, Демидов все еще выбирает основной состав.

– Двое мужчин в финале? – Миранда презрительно прищурилась. – Какая мерзость! Шекспир, должно быть, в гробу переворачивается. Конечно, когда сам не можешь создать что-то достойное, можно переделать классику, – она поджала губы и вернулась к плите.

– Ну, тогда ты не расстроишься, если я не получу роль, – отметил Рей, как бы между прочим. Хотя ему самому было глубоко плевать на гомосексуальный контекст.

– В конце концов, он режиссёр, а твоё дело танцевать, – тут же дала задний ход Миранда.

Разложив еду по тарелкам, одну она поставила перед сыном. Порция, как всегда, была слишком большой, да и курица жирной. Рею никогда особенно не нравилась еда, которую готовила его мать, но приходилось есть.

– Мне кажется, ты много положила, я довольно плотно пообедал сегодня, – сказал он, отправляя в рот кусочек курицы. Та была пересолена, да и чеснока было многовато. Но Рей старался есть, не особенно жуя, так, механически проглатывая.

– Ты хочешь быть премьером или анорексичкой? –

Миранда вопросительно наклонила голову. – Ешь, иначе не будет сил ноги поднимать и фуэте крутить.

– А если режиссер скажет, что я слишком толстый? – вздохнул он, покорно отправляя в рот еще кусочек, стараясь как-то стряхнуть масло.

– С чего бы ему так говорить? Он сегодня вас уже отсматривал? – спросила она.

– Многих девочек он отправил в кордебалет по этой причине, – кивнул Рей.

– Но тебя ведь не отправил! Значит, с фигурой у тебя все в порядке. Так что ешь спокойно, – Миранда придвинула ему корзинку с хлебом.

Но от хлеба он отказался.

– Боюсь, изжога будет, – сказал Рей, худо-бедно доедая курицу, частично размазывая ее по тарелке.

На хлебе Миранда не стала настаивать.

– Заварить тебе чай? – предложила она.

– Да, зеленый если можно, – кивнул он, отодвинув тарелку. Зеленый можно было пить с лимоном вместо сахара.

– Хорошо, – забрав тарелку, на которой больше осталось, чем было съедено, Миранда вздохнула и отошла к столу, чтобы заняться чаем.

– Спасибо, – кивнул Рей, когда перед ним оказалась чашка. – Наверное лягу пораньше, – он посмотрел на часы. – Сегодня Аманда гоняла нас как в аду.

– Завтра в театр как обычно или ранняя репетиция? – спросила она, убираясь на кухне.

– Завтра к десяти нужно быть там, – ответил Рей, все равно собираясь пойти пораньше.

– Тогда действительно тебе лучше лечь пораньше, – кивнула его мать.

Рей допил чай и ушел к себе. Спать пока не хотелось, но он все равно улегся в постель, погасил свет, оставив только ночник, и отыскал на ютубе старые постановки «Сна в летнюю ночь», чтобы посмотреть, какие партии кто танцевал.

3.

На следующий день Дилан уже с раннего утра был в театре, он проверил освещение, потому что ему нужен был яркий свет в репетиционном зале, и никаких темных углов.

Поэтому некоторые, заходя в зал, даже жмурились после сумрачных коридоров.

Рей пришел в числе первых, и отошел в свой любимый угол, чтобы спокойно переодеться и забинтовать ноги, пока было время до начала репетиции. С утра он успел хорошо разогреться и долго стоял перед зеркалом, рассматривая себя и пытаясь понять, как ему вчера удалось раскрыть эти эмоции.

Пока труппа собиралась, Дилана в зале не было, но, едва вошел последний, это был Льюис, Демидов вошел стремительно, словно собирался пересечь помещение насквозь.

Сегодня он был в черных лосинах, белой свободной рубашке и балетках, так что было очевидно, что он сам будет показывать элементы.

– Всем доброе утро, – поздоровался он, направляясь к аудиосистеме.

Льюис торопливо сел рядом с Реем и принялся переобуваться. Рей стал ему помогать, бинтуя одну ногу, пока тот занимался другой, чтобы не тратить время.