Неслухи на Острове Сказок
Шрифт:
Я думал, что достанет сил,
Забыть то зло, что сотворил.
Решил и случай тот забыть,
И никому не говорить.
Я верил, как и весь народ,
Что время всё собой сотрёт,
Но я, как видно, ошибался
Тот день со мной так и остался.
Он до сих пор во мне живёт,
И, как огонь, мне душу жжёт!
–
Тихонько муж проговорил
И низко голову склонил.
Жена немного помолчала,
Затем решительно сказала:
– Без
Теперь послушай мой рассказ:
– Была царицею всех змей
И милой матерью моей
Змея, что ты в лесу убил.
Ты наказанье заслужил!
Сестер ты также погубил,
И как бы ты мне не был мил,
Не думай получить прощенье!
Проступок требует отмщенья!
И ничему не измениться!
Пусть наказание свершится!
И матери твоей не долго жить –
Беды не сможет пережить!
Твой сын получит корень зла,
В ответ на все твои дела.
Его в себе будет носить,
И зло по миру разносить,
Едва достигнет семи лет -
Вот моей матери завет!
Куда он только не придёт,
Там новый корень зацветёт.
Он будет до тех пор ходить,
И окружающим вредить,
Пока все мысли и дела
Не будут состоять из зла!
Я твой проступок не прощу!
Убитым сёстрам посвящу!
Тебя я превращу в скалу!
Ты будешь памятником злу!
Поставлю посреди реки,
Чтоб корабли и рыбаки
В туман и ночью ударялись
О твердь твою, и разбивались.
А днём ты будешь пропадать,
И все вокруг начнут гадать,
Не зная, по какой причине,
Они сдались речной пучине.
Ты не умрёшь! И не мечтай!
Всё будешь видеть! Так и знай!
Ты станешь лично наблюдать,
Как люди будут погибать.
Не будет рук! Ты будешь нем!
Ты не поможешь им ничем!
Ты сможешь только наблюдать
И будешь больше них страдать,
Ведь стоя ночью на стремнине,
Ты – гибели людей причина!
Теперь ты будешь вечно жить,
И вечно чашу горя пить!
У этой чаши нету дна,
Ибо с рождения она
Его исходно лишена.
Ну, что же, муженёк, прощай!
И обо мне не забывай! –
Жена губами пошептала,
И муж исчез, его не стало.
И тут она, исчадье зла,
Змеёю со скамьи сползла.
А свёкр сидел, открывши рот,
И по лицу тёк липкий пот.
Меж тем, гадюка – корень зла,
В открытый рот его вползла.
Лик старика остался светел.
Он будто это не заметил.
Старуха, замерев, сидела,
И с ужасом на всё смотрела.
Очнулась,
И тут же замертво упала.
За ней чуть не упал старик,
Но вдруг раздался детский крик.
Не крик, а настоящий гул.
Он разум в старика вернул:
– Что б ни случилось, надо жить,
Ребёнка чем-то накормить.
Искал недолго и нашёл.
Насытил внука и пошёл
В дворовую пристройку, чтоб
Построить для супруги гроб.
Домину быстро смастерил
И в нём жену похоронил.
Поплакал горько над женой,
Затем вернулся в дом пустой,
В пелёнки внука завернул
И за порог избы шагнул.
За ним собачка увязалась.
Так вместе с ними и скиталась.
Глава 7
Вот так собака, внук и дед
Скитаются семь долгих лет, -
Закончил он и замолчал,
А внук вскочил и закричал:
Признайся, дедушка, о нас
Твой удивительный рассказ?
– Увы, Ванюша, он о нас!
Пришёл тот самый грозный час.
Наступит розовый рассвет.
Тебе исполниться семь лет.
И эта злобная змея
Покинет, наконец, меня.
Она во мне, внучок, живёт,
И жизнь мою, как воду пьёт.
Томительно лишь ожиданье
Осуществленья предсказанья.
Могло бы это сном казаться,
Но нет причины сомневаться.
Я проверял. Всё, что сулилось,
На самом деле подтвердилось.
У дома, посреди реки,
Не ловят ночью рыбаки.
И запретили кораблям,
Там вовсе плавать по ночам.
А выжившие говорили,
Что ночью, как обычно, плыли,
И вдруг, откуда ни возьмись,
Скала возьми, да появись.
И нет возможности свернуть,
И остаётся лишь тонуть.
Все о глазах ещё твердят,
Что из скалы огнём горят.
Скажу тебе, внучок, не знаю,
Что нас с рассветом ожидает.
Сегодня, Ваня, поутру
Змея уйдёт, и я умру.
– Ну, нет! Так не пойдёт дедусь!
Змеи я вовсе не боюсь, -
Иван на корточки присел,
И свою песенку запел:
Тарам, тарам, тарам, тарам!
Себя я страху не отдам!
Тарам, тарам, тарам, тарам!
Я жизнь за дедушку отдам!
Он песню эту повторял,
Себя, как мог, приободрял.
Но утро всё же наступило.
Рассветом горизонт залило.
Дед на земле сырой лежал
И очень тяжело дышал.
Схватился было за живот,
Потом открыл беззубый рот,